- То есть Вы и есть батюшка этой
избалованной леди и именно с Вашей лёгкой руки она творит, что
хочет? – В недоумении изогнула бровь. – Дак повторю тогда вопрос
Вам, на каком основании она проживает в замке и какую работу
выполняет, чтобы окупить своё содержание?
- Она Тёмная леди, ей не пристало
работать. Её судьба радовать супруга сильными наследниками и
блеста…
- Хватит увиливать от ответа, -
рыкнула я, перебив речь «папаши». – Если она племенная кобыла, то
почему её стойло оплачивают другие? Почему не скинуть это бремя на
будущего мужа? Или Вы пытаетесь поправить свое финансовое
положение, устроив смотрины за казённый счет? А вечные балы,
тряпки, побрякушки и череда фаворитов это необходимый элемент
зачатия? У нас в стране настолько хорошее экономическое состояние,
что мы можем себе позволить себе содержать эту стайку
инкубаторов?
Мужчина силился что-то ответить, но
только открывал рот и покрывался нервными пятнами. Ага, щёлкнула
его самолюбие по носу, видимо.
- Отныне, проживать в Темном Оплоте
могут служащие, придворные, занятые в непосредственных
государственных делах и мои личные гости, на время официальных
мероприятий приглашённые будут размещаться в гостевых покоях, -
обвела взглядом недовольных дворян и продолжила всё тем же голосом
тьмы. - Допускается проживание вместе с мужем у занятых придворных
женщин, при наличии малолетних детей, количество личных слуг
ограничить необходимым минимумом, но не более трёх. К завтрашнему
вечеру в замке не должно остаться ни одного лишнего существа. Для
непонятливых: утром послезавтра я начну проверять должности всех
оставшихся, особенно аристократов, и уличённые в подлоге или обмане
будут казнены на месте. Все слуги будут освобождены от меток и
работать будут за жалование.
Присутствующие притихли, а из угла
раздались одинокие аплодисменты и вперёд вышел мужчина. Выглядел он
впечатляюще: очень высокий, с оголенным торсом, на котором
перекатывались упругие мышцы, с красивым, но мужественным лицом с
неглубокими морщинами, могучие руки перетянуты широкими стальными
браслетами, а длинные посеребрённые сединой волосы, перехвачены на
лбу металлическим обручем. Этакий Конан-варвар, с налетом прожитых
лет. Огромный топор и кинжалы, закреплённые на ремне, только
усиливали впечатление, что этот мужчина именно воин, опытный и
опасный. И этот огромный варвар по-отечески мне улыбался и кажется,
искренне радовался представлению.