Но стан ее оставался ровным, будто невидимые цепи сковали колдунью. Губы ее шевелились – даже сквозь шум волн принц слышал дивную песню.
Век не сыщешь желанней огня,
Чем бурлящий в холодных глубинах, —
Закалялась в потоке броня
И мерцала на выгнутых спинах…
Как бисер, певунья нанизывала слова на нить сложной мелодии, звук за звуком возрождая ее из небытия. Она пела о прошлом Тьер-на-Вьёр, и, постигнув суть древних куплетов, можно было узнать, откуда взялись волшебные зеркала.
Но легенд изначальных канва
Расплелась, за века разметалась.
И умолкла хвостов тетива —
Только песня драконья осталась…
Строки в голове принцессы внезапно оборвались, мелодия смолкла, так и не пойманная до конца.
– Прошу, покружи быстрее, – взмолилась Изольда, ища глазами бесплотного Хёльмвинда.
Она обязана завершить начатое, иначе тоска навсегда поселится в сердце. Но грянувший с небес голос вернул колдунью к реальности.
– Если позволю буре разгуляться, ты замерзнешь насмерть, но до того ураган сметет тебя в озеро.
Лишь сейчас принцесса заметила, как страшно окоченела. Лица она почти не чувствовала, губы горели, зато платье и плащ совсем высохли.
Поймав напоследок лишенный формы, но послушный ее желаниям вихрь, Изольда вздохнула и опустила затекшие руки.
– Драконья песня…
Нахлынувшая печаль понемногу отпускала, оставляя взамен непосильную усталость.
«Она едва стоит на ногах». – Таальвен предупредительно подскочил к камню, и замерзшая колдунья соскользнула в кольцо его рук.
– Теперь здешние берега вновь обрели душу… Вы ведь слышали, о чем шла речь в куплетах?
Принц кивнул, придерживая Изольду. Чужеземный напев опустошил ее, словно превратив в полый сосуд.
– Кажется, ты и правда пробудила какие-то силы, – согласился Хёльмвинд, приземляясь рядом.
Легкий северный ветерок продолжал парить над верхушками леса.
– Это древнее тьер-на-вьёрское сказание, – прошептала Изольда, с трудом ворочая языком. – …Умолкла хвостов тетива… Только песня… драконья… осталась…
Лютинг вновь подхватил ее, ощущая, что принцессе не хватит мочи и для десятка шагов.
– Нужно развести костер.
– Зачем? – удивился верховный.
– Чтобы ее согреть…
Царственный лик ветра аж перекосило: ему ходить за дровами? До какой поры эти двое собираются им помыкать, словно безродным вихрем?
К чести Лютинга, снаряжать Хёльмвинда в помощники он не стал. Оставил на попечение верховного измотанную колдунью и самостоятельно отправился за хворостом.