На то, чтобы вырубить первого обсаженного, ушло чуть меньше
секунды. Чтобы отдуплить происходящее, второму требуется минимум
две. А если учесть тот факт, что его мозг затуманен наркотиками, то
и все пять. Мне хватит за глаза.
Вот только с ним вдруг случилось нечто странное. Вместо того
чтобы помочь товарищу, он свалился в ледяную лужу и начал трястись,
словно в эпилептическом припадке. Схватился за горло, хрипит...
— Да вашу ж мать! Воины хуевы! — выкрикнул я и бросился на
помощь пацану.
В навалившихся сумерках было уже почти ничего не видно. Холодная
вода пропитала рабочий комбинезон в районе коленей, но я не обращал
на это внимания. Парень явно задыхался, зубы стиснуты так, что не
удаётся разжать челюсть голыми руками. Нож, которым мне угрожал
первый, сейчас бы очень пригодился, вот только он где-то в грязи,
попробуй теперь отыщи...
— Сука, да открой ты хлебальник! — крикнул я, и в этот момент
пацан замер и распахнул глаза.
Это выглядело настолько странно и неожиданно, что я невольно
отпрянул и рухнул задницей в лужу. Пацан некоторое время лежал
неподвижно, а затем не спеша поднялся на ноги. Осмотрелся, будто
впервые оказался в этом месте. Впрочем, все его движения выглядели
какими-то рваными, неестественными, он даже едва смог шагнуть. Ну
прямо как ребёнок, который только учится ходить. Покачнулся,
взмахнул руками в попытке поймать равновесие.
Затем его снова встряхнуло, после чего движения уже не выглядели
столь неумелыми. Словно кто-то натянул на себя его тело, как
какой-то костюм, и теперь встрепенулся, чтобы тот как следует
облегал и не стеснял движения.
Парень посмотрел на меня и надменно ухмыльнулся. Сейчас его лицо
выражало полное презрение, будто я не человек, а надоедливая
навозная муха.
Молча, продолжая всё так же ухмыляться, он поднял руку и указал
на меня пальцем.
И тут начало твориться нечто из разряда «загадочные истории
«Рен-ТВ». Прямо у его ног заклубилась тень. Не дым, а именно тень,
потому как на светлом участке, там, куда добивал свет фонаря, её
хвостики отреза́ло, словно там присутствовала призрачная граница. Я
наблюдал за метаморфозой, как завороженный. Тень причудливо
закручивалась, пока вдруг не стала приобретать определённую
форму.
Не прошло и секунды, как у ног подростка появились два огромных
пса. Не совсем, конечно, но это было наиболее близко к тому, что
мозг смог воспринять, исходя из традиционных, привычных
образов.