— Примерно я догадываюсь откуда ветер дует, но мне нужна твоя помощь, Маш.
— Если не придётся врать Владику, то помогу, чем смогу.
— Хотела я тут фотографию его покойной жены, пусть земля ей будет пухом, в интернете раздобыть, но что-то не смогла найти.
— Зачем тебе? — настороженно спрашивает подруга. Я вижу, как она вся выпрямляется, напрягается. — Что ты задумала, Люсь?
— Да ничего плохого, честно, — улыбаясь и поднимая руки вверх, как можно беззаботнее отвечаю я. — Это мой личный интерес. Хочу проверить теорию, права я или нет.
— На твоём месте, я бы эту тему лучше в присутствии Владислава Фёдоровича не поднимала никогда. Владик, как раненый зверь становится неуправляемым, когда речь заходит о его покойной жене.
— Поверь, родная, я и не собиралась. Говорю же, что мне бы теорию одну проверить и больше ничего.
— Здесь я тебе не помогу. Он всё фотографии удалил из интернета, до того как я пришла к нему на работу.
— Вот как? А в газетах, когда освещали трагедию, не печатали её фото?
— Журналистам поначалу запретили не только печатать фотографии всего семейства, но и раскрывать настоящие фамилии. Господин Трудный тогда в капитанах полиции ходил. Сама понимаешь какой уровень. Это уже позже кто-то из самых наглых раздобыл информацию и обнародовал её.
— Надо же, какой поворот… А у вас где-то в архивах агентства не завалялась? Может, у него на столе стоит фото в рамке? — Машка отрицательно покачала головой.
Ещё минут десять моя подруга рассказывала о трудных временах, которые довелось пережить нашему боссу после гибели жены, но номер дела и фамилию главного следователя по нему я всё же смогла от неё узнать.
На прощание Машка пожелала мне приятного отдыха, не принимать на свой счёт слова гендира и не расстраиваться, потому что это всё-таки господин Трудный, а с ним легко никогда не бывает.
Я кивнула, пообещал, что постараюсь и вышла на охоту в сеть.
Не верю я, что все журналисты, кто тогда освещали это дело, подчинились приказу и не слили ни одной фотки жертвы.
Да, в те годы капитан полиции Трудный был непримиримым, грозным и опасным, но всегда есть те, кому плевать на все звания и угрозы.
Имена тех, кого подозревали в том убийстве, которое всё-таки потом перевели в разряд случайных смертей по неосторожности, я нашла сразу, как только ввела имя следака по делу.