— Я знаю… — тихо проговорил кронпринц после небольшого молчания. —
Спасибо за твои советы и поддержку.
— А как иначе, ваше Высочество, — придавая речи официальный тон,
проговорил Тайвин. — Это мой долг, поддерживать и направлять
вас.
Юноша слегка улыбнулся и благодарно кивнул.
— Я не забуду этого… клянусь.
За дверью покоев послышался женский приказной голос. Оба
родственника скрестили глаза на двери.
— Ты что, глухой! Я сказала тебе отойти в сторону, идиот!
— Вот и твоя мать, — нахмурившись, утвердительно сказал лорд
Запада.
Прозвучал голос стражника на входе.
— Ваше Величество, лорд Ланнистер приказал никого не впускать в
покои принца, покамест он говорит с Его Высочеством.
— Болван! Ты будешь не впускать королеву в её же собственном замке
в комнату её же сына!
— Впустите её Величество, — громко сказал Старый Лев, разрешая
дочери войти.
Сапоги расступившихся в сторону воинов наполнили звуком коридор.
Большие двустворчатые двери скрипнули, и женщина с гримасой
негодования незамедлительно вошла покои. Лицо её раскраснелось и
пылало, но как только она встретилась с рассерженными глазами отца,
женщина вмиг растеряла весь свой прежний боевой запал.
Две пары холодных глаз прошлись по ней с ног до головы, буквально
раздевая. Женщина опустила глаза к полу, но её так и трясло. Они
шушукались за спиной, даже не позвав её.
— Здравствуй, матушка, — сухо и скупо поприветствовал женщину
принц.
Подняв наконец-то голову, она после небольшого промедления тоже
поздоровалась с сыном.
— Здравствуй, Джофф, — произнесла королева и только тогда глянула
на сидящего в кресле лорда Ланнистера. — Добрый вечер, отец.
Наступили секунды безмолвия. Старому Льву не нравилось, когда люди
попросту сотрясали воздух. Если человек не может сказать ничего
дельного, то пусть и вовсе не открывает рта.
Королева, глубоко вздохнув, решила нарушить неловкую для неё
тишину.
— О чём вы здесь говорили? — немного успокоившись, спросила
она.
Тайвин Ланнистер, ничего не отвечая, по-прежнему молчал. Ни скупого
кивка, ни слов приветствия.
Лицо кронпринца также осталось без тени радушия. Отвернувшись к
окну, он оставил разговор на деда. Ему не понадобится распыляться
перед ней в объяснениях. Как он скажет, так и будет, и она не
сможет ему возразить. Львиный нрав его матери скукоживался и
пропадал в присутствии настоящего льва, коим был Тайвин
Ланнистер.