Где-то глубоко внутри Димы завороженно смотрел на новый
мир двенадцатилетний мальчик, рисующий для маленькой сестрёнки
сказочного кита, плывущего по звёздному космосу. Смеющаяся Настя,
восторженно улыбающаяся, глядя на братика, словно на волшебника и
тянущая к нему ручки.
Таранис, повернув голову от окна, хотел на примере двух
животных сказать о стихиях, но увидел лишь холодный и цепкий взгляд
юноши, который, не отрываясь от окна, сказал:
-Говори, старик.
-Ну... - от неожиданности он слегка запнулся. - Звери
пользуются стихиями инстинктивно и...
-Я понял, спасибо. - повернувшись, Дима спросил, - Как
понять, какая стихия твоя?
-Хах. - старик усмехнулся. - А какая нравится тебе?
Воздух, вода, земля... - начал он перечислять, но парень перебил
его.
-Все.
-Да уж, юноша. - пристально посмотрел в глаза парню. - И
почему-то я уверен, что ты не шутишь. Но, отвечу. Только пробуя и
экспериментируя.
-Хорошо - сказал Дима и посмотрел на свои запястья. - А
можно это снять?
-Можно. Но не сейчас. - Таранис незаметно сжал посох и
продолжил. - Ты, юноша, раб. А рабам положено быть в
кандалах.
Парень смотрел в глаза старики, не шевелясь и не моргая. В
камне на посохе старика вспыхнула и погасла молния.
-Хорошо. Я раб навсегда? — спокойно спросил
Дима.
Старик расслабился. Еле слышно выдохнул.
-Выиграешь турнир, сниму это с тебя.
Дима кивнул, облокотился на мягкую спинку сиденья и
погрузился в тревожный сон.
***
Открыв глаза, парень понял, что карета остановилась, а за
окном уже темнело. Старик как раз открыл дверцу и выходил. Дима
вдохнул прохладный воздух и вышел следом. Мальчишка, поклонившись
Таранису, уже распрягал лошадей, чья грива тонкими светящимися
нитями лежала на мощных шеях.
Карета остановилась на опушке леса, справа от реки, гладь
которой невероятно переливалась голубыми и фиолетовыми бликами.
Дима подошёл к берегу, огляделся: мифологические статные кони, в
траве и лесу тут и там слабо светились изящные бутоны цветов.
Подняв голову, увидел небо, на котором уже загорелись звёзды, а две
луны, большая голубая и, слева от неё, малая фиолетовая, плавно
занимали своё место на небосводе, под звуки птиц и
насекомых.
Взгляд парня опустился вниз, встретившись глазами с,
смотрящим из зеркальной глади, отражением: худое, но жилистое тело,
на котором висела широкая мешковина, взлохмаченные волосы, щетина
и, совершенно пустой и безжизненный взгляд, раскрашенный лунами
фиолетовым и голубым цветами.