– Странно, ни странно, а традиции не
изменить, – развел руками Морис. – Ни одна фея не стала бы с таким
как я даже разговаривать, не то что помогать. Они сплошь
заносчивые. На неодаренных смотрят, как на грязь придорожную. Про
перевертышей вообще молчу.
Последнюю фразу Морис пробормотал
настолько тихо, что я едва разобрала и сразу насторожилась.
– Каким таким? – Я с подозрением на
него посмотрела. – И что с перевертышами?
Морис сглотнул, словно ему что-то
мешало говорить, и ответил севшим голосом:
– Тех, в ком течет кровь
перевертышей, отлавливают и отдают на службу в карающий легион с
малых лет. Нас считают опасными для обывателей из-за сложностей с
контролем силы и инстинктов, поэтому предпочитают держать под
надзором. – Он невесело ухмыльнулся, и в зеленых глазах я заметила
гнев. – При этом используют как убийц, чтобы избавляться от
неугодных.
По спине проскользнул холодок, и я
передернула плечами.
– Как тебе удалось избежать такой
участи? – чуть слышно спросила я.
Морис пронзил меня непримиримым
взглядом и отрезал:
– Я не убийца. У меня много
недостатков, но жестокость в их чисто никогда не входила. Пока я
дышу, они не заставят меня лишать слабых жизни и не посадят в
клетку.
Я перевела дух и украдкой смахнула со
лба испарину. Хоть одна хорошая новость за сегодня. Но тут мне на
ум пришел немаловажный вопрос.
– А почему ты мне так спокойно
рассказываешь о своих особенностях? – насторожилась я. – Вдруг я
выдам тебя… Как его? Легиону.
Морис направился в мою сторону
грациозной скользящей походкой, при этом не издавая ни звука.
Сердце сжалось от страха. Пусть он и не убийца, но кто сказал, что
Морис не сможет меня слегка покалечить?
Он уперся рукой в стену над моей
головой, навис, приблизив лицо почти вплотную, и будоражащим,
интимным шепотом произнес:
– Если ты вдруг решишь такое
провернуть, то не успеешь и рта раскрыть. Я двигаюсь очень быстро,
гораздо быстрее любого неодаренного и уж тем более женщины. Твой
дар тебе не поможет от меня скрыться, у него другая природа. К тому
же у тебя нет ни денег, ни документов, ни местной одежды. Если ты в
таком виде появишься на улице…
Он прошелся наглым взглядом по моей
фигуре и остановился на оголенных щиколотках. Подол платья
спускался до середины голени, и я искренне считала свой образ
эталоном скромности, но у Мориса явно было другое мнение. Его глаза
вмиг пожелтели. Он резко выдохнул и добавил хриплым голосом: