— Это очень хороший лук. Такие делают османы, и стоят они
огромных денег. Можно мне его испытать?
Почему бы и нет — у меня не хватит сил даже тетиву натянуть, а
посмотреть, на что он способен, хочется. Поэтому я молча протянул
лук воину. Тот спокойно, не особо напрягаясь, натянул тетиву и,
достав из колчана три стрелы, выпустил их со скоростью пулемёта в
стоящее вдалеке дерево. Когда подъехали посмотреть на результат, я
только завистливо вздохнул. Всё три стрелы торчали посередине
ствола, выстроившись в вертикальную линию строго на расстоянии
сантиметра два друг от друга. Такого мастерства я не видел ни в
этой, ни в прошлой жизни. Поэтому сразу задал вопрос:
— Научишь? Я заплачу.
Казак посмотрел на меня хмурым взглядом.
— Этому быстро не научить, — ответил он, — а нам скоро в
поход.
— Мне хотя бы азы, — пользуясь моментом, попросил я, — а дальше
сам тренироваться буду.
Немного подумав, я добавил:
— Мне ещё и саблей надо учиться обращаться. Даже не знаю, кого
просить.
— Могу и с саблей, — ухмыльнулся казак, — только такая наука
дается не каждому. Тяжёлое это дело. Да и стоить будет немало.
— Сколько это немало в твоём понимании?
Казак в очередной раз хмыкнул и ответил:
— Я видел среди твоей добычи сабельку, которой будет в самый раз
для оплаты науки.
И даже не спросив, согласен ли я с таким раскладом, он
продолжил:
— Заниматься будем ежедневно, по часу утром и вечером, пока не
уйду в поход. Начнешь жаловаться на трудности, на этом все и
закончится. Плату, которую ты отдаёшь сейчас, в таком случае не
верну. Если согласен — жми руку.
С этими словами он протянул свою лопатоподобную руку, которую я,
не сомневаясь ни мгновения, пожал..
— Меня зови Угрюмый, — хмыкнул он, — все так зовут.
Казак развернул коня и, не торопясь, поехал догонять караван. Я
сделал тоже самое.
Надо сказать, что Угрюмый действительно отличался от других
какой-то мрачностью характера. Возле каравана он снял тетиву и с
неохотой вернул мне лук, который я спрятал в телеге среди другого
оружия.
До обеда ничего значимого не происходило, а вот во время
короткой остановки ко мне подошёл наставник — дальше буду называть
его именно так — и принёс два продолговатых полотняных мешочка,
которые прикрутил широкими сыромятными ремешками к моим запястьям,
и велел не снимать, даже отходя ко сну. Странный, надо сказать, у
него подход к учёбе. Ну да ладно, выводы делать рано, поживем —
посмотрим, как оно будет. А будет, думаю, не легко.