Из ступора меня вывел мужской голос, раздавшийся откуда-то
слева:
— Эй! Вы кто такие?! И где сурги?!
Мы, как по команде, развернулись в ту сторону. Там недалеко от
берега была лодка странной конструкции, похожая на плот с бортами,
и заострённым носом. Лодка была повёрнута к берегу кормой. На
корме, в пазу, было бревно с ручками, которое другим концом лежало
на деревянном пирсе, в специальном углублении. В лодке было семь
воинов, мужчин и женщин, той же расы, что и Мика. С нами
разговаривал высокий воин с окладистой бородой, который держал в
руках большой рог какого-то животного. Все в лодке были одеты в
добротные кожаные доспехи, двое воинов держались за ручки бревна,
двое с копьями стояли ближе к корме, а два лучника целились в
нас.
— Туристы мы! Из Норильска! Заблудились вот, не подскажите
дорогу? — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Кто-о?! — проревел бородач.
Пока я судорожно вспоминал местный язык, и думал, что ему
ответить, из лодки послышалось удивлённое:
— Мика!.. Мика?! Сестра, это ты?!
Мика испуганно взглянула на меня...
— Тише! Ничего не бойся, я тебе всё потом объясню, — тихо
произнёс я успокаивающим тоном. — А сейчас запомни... Ты три года
назад была ранена, сильно ударилась головой, и ничего не помнишь о
прошлой жизни. Мы с командой тебя нашли и выходили, и с тех пор ты
с нами охотишься на тварей. Наше поселение далеко, и мы
заблудились... И ничего не вздумай говорить о Гаше, его деревне, и
о том, чем ты там занималась. Об этом надо молчать, пока мы не
разберёмся, что за люди здесь живут, и какие у них нравы...
Поняла?! — так же тихо протараторил я на смеси местного и
имперского, надеясь, что девушка меня поймет.
Девушка испуганно кивнула, а с лодки послышалось нетерпеливое от
бородача:
— Подойдите ближе, и не вздумайте убегать, иначе вас
пристрелят!
— Не надо стрелять! — произнёс я с улыбкой, поднимая вверх руки
вместе с глефой, и медленно приближаясь к пирсу. — Мы мирные
люди!
— Да какие вы люди?! Вы уродливые морки! — произнёс бородач с
ненавистью, и сплюнул за борт.
Блин, а я и забыл, что для местных мы грязные... Это в деревне
Гаша к нам хорошо относились местные, послушные его воли, а здесь
мы будем, как те нигеры в Америке шестидесятых... Я мотнул головой
своим, чтобы шли за мною. Когда мы зашли на пирс, бородач произнёс
вкрадчивым тоном, пристально глядя на Мику: