Батюшка и его жена не вычеркнули детей из сердца. В обе колонии,
ведь едва сын вышел из юношеской – тотчас сел по-взрослому – ездили
и матушка, и отец семейства. Гулящую старшую искали с полицией (со
знакомыми офицерами батюшки). Затем отмывали, лечили, приводили в
порядок. Уговаривали взяться за ум: начать учиться и работать…
Так прошло еще несколько лет. Иногда матушка чувствовала злость,
обиду и отчаяние. Но набираясь сил для поездки к заключенному, или
для очередной встречи с хамоватой пьяной дочерью, она молилась,
просила у Бога мудрости, поддержки. И продолжала надеяться.
Казалось бы на что?
Однажды просто свалилась. Потеряла сознание от внезапной боли в
груди и осела на землю в огороде между грядок. В больнице
диагностировали инфаркт.
Три месяца матушку не выписывали, активно лечили, а потом еще и
помогали восстановиться в терапии, куда перевели из кардиологии.
Худая, бледная, почти зеленая, она вернулась домой. И первого кого
встретила – бритого с запавшими щеками мужика, в котором не сразу
узнала сына, освободившегося по УДО. Матушка вошла в дом и замерла,
все смотрела в глаза старшему. Смотрела. А он молчал. Не встал на
колени, не умолял простить. Чего не было – того не было. Но
первоклассники, подбежавшие хвастаться школьными достижениями –
заявили, что братец, а он жил с ними уже месяц – научил их: давать
сдачи, при этом правильно складывая кулак, стрелять из рогатки, а
рогатку еще и сделать самостоятельно перед этим, отбиваться от
собак, и пригодилось, а еще… а еще… а еще…
Они пускали с крыши самолетики, а в реке уже утопили целую
флотилию деревянных корабликов. Старший встречал их из школы. Уроки
делать не помогал, но иногда читал перед сном вслух что-нибудь
интересное. Мелкие держали старшего за руки и взахлеб продолжали
рассказывать, как пекли блины. Вот и сегодня с утра сообща готовили
к твоему приезду. С вареньем.
Матушка отмерла. Поняла, что слушает, кивает. И даже может
отвечать.
Все медленно начало налаживаться именно тогда. Малышня
переходила из класса в класс. Старший около года помогал отцу при
Храме. Параллельно выучился на водителя. Теперь водит здоровенный
грузовик.
И, не поверите, зачем ему это, казалось, бы – самостоятельно
учит итальянский язык. Говорит, что в дороге поет итальянскую
эстраду. От Челентано до Альбано и Рамины Пауэр. Голос у него не
поставленный, но довольно приятный. Не бывает таких водил, скажете
вы? А вот и запросто.