Генерала повязали, собрали документы, оружие, другие трофеи. Тут
капитан заметил, что пес дышит. И вместо того, чтобы добить его –
взял себе. Тяжелый, весь в крови. Он не мог сопротивляться. Не
скулил, хотя ему было больно. Терпел, как настоящий солдат.
Конечно, не сразу удалось приручить. От еды – отворачивался.
Слабый был, лежал пластом, а рычал. Утробно, глухо.
И мой дед, капитан, с ним разговаривал. Садился рядом и говорил.
Мол, пойми, мы оба с тобой воины. Ты храбрый хороший пес. Ты свой
долг честно исполнял… Вот так дед с ним говорил, как с человеком.
Сначала чуть поодаль, потом совсем близко. Не трогал, нет. Говорил
и все. Воду приносил.
Вдруг однажды пес взял и ткнулся носом ему в руку. С этого
момента он пошел на поправку. Стал понемногу есть. Признал моего
деда за хозяина. И вот с уже здоровым, красивым сильным псом
капитан Карапетян вернулся домой, в Армению. В наш город.
Фронтовик, храбрый. А рядом идет большая немецкая овчарка. Это ведь
даже не живой трофей. Это враг, который стал другом. Люди смотрели
на них и любовались.
Когда я родился, пес был уже немолодой. Совсем старый, с седой
мордой, но по-прежнему сильный и храбрый. Невероятно умный, все
этому удивлялись! Он был изумительно дрессирован, обладал всеми
навыками. Его нельзя было обмануть. Он не слушал чужих команд! То
есть если чужой человек пытается подать ему команду: пес для начала
рычит, предупреждает, что нельзя! И из рук ничего не возьмет ни у
кого, если хозяин не разрешит. И с земли не поднимет. К детям он
был удивительно ласковый. Терпел любые приставания. Мог убежать,
если уж сильно довели. Но не тронуть. Немецкая овчарка была большой
редкостью в те времена. На него смотреть приходили. И как я уже
сказал, он ни разу не обидел ни одного ребенка.
Однажды дедушка подарил пса мне. Мне еще совсем маленькому. Я
помню морду овчарки над своей детской кроваткой. Это из самых
первых детских воспоминаний. Это была супернянька. Он от меня не
отходил ни на шаг. Ой, какие проказы, какие шалости у нас были
совместные! Не буду тут рассказывать. Но… было, было… А несколько
раз он мне жизнь спасал. Помню, как вытащил меня из реки. Я уже
захлебываться начал. Он достал меня, толкал, заставлял
подниматься.
Многое с ним связано.
Не пес он был. Друг. Член нашей семьи. И похоронили его как
следует. Как человека, а не собаку. Вырыли настоящую могилу, в
саду, под нашим любимым деревом. Завернули в простыню. Уложили в
гроб, который сделали мы - мальчишки: я и мои друзья. Мне тогда
было семь лет. Я не плакал. Я прощался. Вспоминал. И сейчас его
помню».