Вот паучок заползает на одеяло. Маленькое чёрное пятнышко на
белом фоне. Быстро движется к лежащей поверх одеяла обнажённой
руке. Глинский не двигался. Похоже, спал. Очень хорошо!
Паучок перебрался на локоть и замер. Я почувствовал, как он
сделал укус и впрыснул в кровь раненого концентрированную
некротическую энергию.
Глинский дёрнулся и застонал. Паучок скатился с кровати на пол.
Я велел ему немедленно убираться из комнаты. Белке – тоже. Никаких
улик оставлять нельзя. Сделав своё дело, отрава растворится без
следа, но мёртвые существа в помещении точно наведут на мысль, что
тут поработал некромант.
Когда мы с Рябушинской дошли до машины, я извлёк из релокантов
энергию, оставив их лежать в саду обычными останками. А на втором
этаже корчился в судорогах Глинский. На этот раз лекарь ему не
поможет, даже если вдруг зайдёт: концентрация слишком большая, и яд
уже действует. Только поистине сильный маг сумел бы остановить его.
Например, я.
Когда машина тронулась, я почувствовал, что Глинский умер. Дело
было сделано. Не совсем чисто, но улик и, тем более, доказательств
моей вины, никаких. Разве под силу первокурснику академии
провернуть такое? Нет, если искать и будут, то среди некромантов с
опытом. Даже странно, что Мезенцев меня заподозрил: мог бы и сам об
этом подумать. Но главное, что я вложил ему в голову эту мысль.
Иногда считаться зелёным юнцом довольно полезно. Надо запомнить это
на будущее.
- О чём задумался, Яр? – спросила Василиса.
- О скоротечности человеческой жизни, - ответил я.
- Да, - девушка вздохнула. – Живём мы недолго…
Вы – да.
- Хочешь ко мне заехать? – неуверенно предложила
Рябушинская.
- Нет, уже поздно, - я демонстративно взглянул на часы. – Завтра
рано вставать. Нужно выспаться. И тебе тоже.
Василиса понимающе кивнула.
- Хорошо. Как хочешь.
Дальше ехали молча. Кажется, девушка рассчитывала сегодня на
продолжение. Но в мои планы не входило переспать со всеми
представительницами женского пола в округе. Подобные вещи до добра
не доводят. И иногда бывают даже опасны. Смертельно.
Наконец-то,
выходные!
Встав с кровати в кои-то веки около
десяти утра, я потянулся и сразу же понял, что в тело начинают
возвращаться неприятные ощущения.
Тягучая боль снова начала, словно яд,
расползаться по проклятому телу, и от этого утреннее пробуждение,
даже несмотря на то, что я, наконец, выспался, было сразу
омрачено.