- С точки зрения эффективности порой воевать гораздо менее
выгодно, чем заплатить копейку, - невозмутимо продолжает хозяин
кабинета. - Тем более именно этот персонаж, с учётом ваших
возможностей в Заливе, для вербовочного подхода не просто созрел, а
перезрел и летит в руки. Ваши.
Ух ты ещё раз. Похоже, с подоконника слезать всё же
придётся.
Не расстёгивая подвесной системы, вместе с дамами перелетаю на
широкий диван для посетителей (благо, более качественное топливо от
Накасонэ теперь позволяет и не такие пируэты и пилотажные
приёмы):
- У вас явно есть некий массив данных, которых не хватает мне.
Не поделитесь? Потому что ваше парадоксальное решение хотя и
заинтересовало меня до невозможности, представляется не совсем
прозрачным.
- Обычно банк такими сведениями не торгует, - замечает Суровцев.
- Уберите кошелёк.
- Пардон, рефлекс сработал, - искренне каюсь.
Чё-то не туда занесло. Неудобно.
- В этой компании у всех неожиданно срабатывают самые
неподходящие рефлексы, пха-ха-ха, - Наталья жизнерадостно
забрасывает ногу за ногу вслед за мной.
- Вот не надо. Только у вас, - вздыхает Виктория. - Я по большей
части рефлекторно за вас краснею. От стыда.
- Вот что мне известно о судье Веретенникове. - Начинает
финансист без перехода, игнорируя дам и глядя мне в переносицу. -
Не для печати. Позволяю вам использовать сведения для себя, но
категорически не для передачи третьим лицам.
- Слово, - киваю.
- Тогда слушайте. Исключительно как Суровцев Ржевскому...
*****
Интерлюдия
Утро следующего дня. Здание Апелляционного суда, зал
заседаний.
- А здорово погудели у Шереметьевых. - Наталья Барсукова гибко и
с наслаждением потянулась. - Интересно, выживет ли тот мудак, что
со шпагой-амулетом бросился?
Отделявшая её от зала решётка ничуть княжну не смущала.
- Угу, - Виктория, в отличие от сестры, магическими
блокираторами в виде наручников на запястьях в данный момент
тяготилась.
Возможно, потому, что это было как минимум несправедливым.
Водница из вредности решила на происходящее внимания не
обращать.
Ржевский тем временем к удивлению всего зала более чем активно
напросился в свидетели защиты и уверенно полез на соответствующую
трибуну.
- Что имеете сказать? - судья даже не оторвался взглядом от
разложенных на столе бумаг.
- Двадцать пять тысяч. - Потомок гусара безмятежно облокотился о
конторку и, словно копируя скандального предка, нахально подкурил
толстенную заграничную сигару от деревянной спички.