— Прости меня, Шаак Ти, — повесил голову парень, — но я не могу
выполнить твою просьбу.
— Почему? — джедай вопросительно уставилась на него.
В её глазах он явно видел надежду на что-то. Кажется, она хотела
услышать то, из-за чего она не будет разочарована в своём
похитителе, как бы странно это ни звучало. В планах портить
отношения с тогрутой не было, поэтому в ответе он должен быть
максимально честен и лаконичен.
— В будущем, если у тебя нет силы и влияния, тебя либо подчинят,
либо убьют. Поверь мне, Шаак Ти, если он в будущем станет тем, кем
я его видел, он выживет.
— Он ведь станет таким же охотником за головами, как и его отец?
— грустно проговорила пленница.
— Да, — теперь Габриэль не видел никаких причин скрывать
это.
— А что за будущее ты видел?
— Тёмное будущее, — как можно туманнее ответил он.
Честно говоря, Хассан и сам не знал, как можно лаконично
ответить на данный вопрос. Будущее явно тёмное, но даже во времена
правления Палпатина жила надежда. Не было бы повстанцев — не было
бы и надежды.
— Что это значит? — напряглась джедай. — Республика
проиграет?
Габриэль не удержался и хмыкнул. Проблема была даже не в том,
что Республика проиграет. Даже если она каким-то образом и
выиграет, победит всё равно Палпатин. Уж этот старый пройдоха точно
сможет разрулить любую ситуацию в свою пользу, особенно когда он
дёргает за ниточки с обеих сторон конфликта.
— Дело даже не в проигрыше Республики, — Хассан провёл рукой по
маске. — Шаак Ти, с будущим всё сложно. Я лишь с уверенностью могу
сказать, что оно будет тяжёлым, поэтому Боба просто обязан вырасти
таким же сильным, как и его отец. Ради собственного выживания.
Повисла тишина, во время которой девушка прикрыла глаза и о
чём-то задумалась Габриэль тоже задумался. Палпатин точно попробует
убрать, так сказать, конкурента в своём ремесле, ведь кроме него и,
может быть, Дуку, который подчиняется ему, крупных представителей
Тёмной Стороны Силы в ДДГ нет. А может и есть, Габриэль просто о
них не знал.
— Шаак Ти, — прервал затянувшееся молчание Хассан, — даже если я
с ним поговорю, он меня не послушает. Мне кажется, Джанго был
авторитетом для него, поэтому он вряд ли примет мои слова
всерьёз.
— Думаю, ты прав, — подняла веки девушка, — я просто… не хочу,
чтобы ребёнок страдал.
— Я понимаю, — Габриэль сжал перед собой кулак, по которым
побежал электрические искры, — дети не должны страдать.