— И что же тогда сделали с тобой,
поделишься? — её голос по-прежнему был угрюм,
но пилот всё же отметил про себя маленькую победу:
в До проснулось любопытство.
— Мне усилили синаптическую пластичность, —
сказал он. — Способность обучаться новым навыкам. Ещё
изменили структуру мышц, сделав их прочнее, и костей.
Усилили регенерацию, стабилизировали общие функции организма, ну,
типа кровообращения и чувства равновесия. Например,
я могу очень долго бежать, сохраняя ровный сердечный ритм
и дыхание. Это у нас обычное дело для тех, кого
собираются готовить к экстремальным профессиям. Даже линия
модификаций так называется: Extreme Works. Что именно перестроили,
я запоминать не стал, да оно
и ни к чему, это технические детали. Просто
я теперь знаю себя самого. А ты говоришь, что
не хочешь знать. Не верю.
До нажала на тормоз. Андрей глубоко вдохнул, ожидая
бури, но женщина так и осталась сидеть
в водительском кресле, и даже не повернула головы
в его сторону.
— Знаешь, я сейчас очень хочу сделать две вещи, —
медленно проговорила она. — Задушить тебя и заставить
говорить дальше. И никак не могу понять, чего хочу
больше. Это злит. Неимоверно злит. Я очень не люблю
противоречивые желания.
— Я бы выбрал второе, — быстро ответил
Андрей.
— Ещё бы. Зачем тебе это вообще нужно? Любой другой
отступился бы сразу, едва получив по зубам.
А ты упрям, как ординатор.
— Ну... — пилот задумался. — Это сложно
объяснить. Раньше и я бы отступился. А теперь —
нет. Понимаешь, со мной случилась история... с одним
из членов моего экипажа... в общем, я теперь
не знаю, как относиться к модификантам-мозговикам.
Они — как люди, и всё-таки думают совсем иначе...
— Это не ответ. При чём тут я? Ты говоришь
про ординаторов. Я — не ординатор.
— Тогда кто?
— Не знаю.
— Но хочешь знать.
Несколько секунд До молчала, затем тронула рычаг мощности,
и машина плавно покатила вперёд.
— Да, — наконец сказала она.
— Ну и сволочь же ты, Эндрю.
— Может быть. У тебя старая рана в уме, которую
надо вскрыть и вычистить.
— Зачем, забери тебя космос? — не выдержала
офицер. — Ты же на Ре запал, зачем тебе я?
— Я хочу понять, кто вы такие. Ноты. В конце
концов, я тут больше никого не знаю, а ещё очень
не люблю общаться с теми, кого не знаю досконально.
Привычка. Космическая привычка. Когда летишь в консервной
банке сквозь пространство, а на миллиарды километров
вокруг ни души, это угнетает. Психологическая совместимость
экипажа — главное, без этого никак.