— Тихо! Я сказал тихо! — увидев, что офицеры после его окрика
притихли, он решил их успокоить. — Я понимаю, что вы напуганы этим
местом и тем, что про него говорят, но могу вас заверить, нам
нечего бояться. Германия является римской провинцией, и эти варвары
боятся нас и нашей армии, они не выступят против нас, я в этом
уверен.
Стоявший возле Лабиена легат восемнадцатого Германского легиона Гай
Нумоний Вала сморщил лицо, а после цокнул языком.
— Господин пропретор, вы так в этом уверены? Что говорил тесть
Арминия, Сегест?
Услышав замечание, пропретор недовольно посмотрел на легата Нумония
и поднял глаза вверх, показывая, что ему уже надоела эта тема. Но
Нумоний не остановился и продолжил.
— Он говорил о том, что Арминий подбивает, помимо своего племени,
ещё и бруктеров, марсов и хавков к восстанию, он не будет лгать об
этом, ему лучше живётся при нашей власти, и вы это знаете.
— Гай, я это уже слышал! Сегест — старый маразматик, который хочет
стать вождём херусков, вот и всё!
Легат Нумоний, засопев, стушевался и замолк.
— Как знаете, пропретор, вам виднее…
Сказав это, он посмотрел на Лабиена, требуя у того поддержки. На
взгляд Нумония молодой легат ответил таким же вымученным взглядом,
в котором читалось: «Я уже сотню раз ему говорил, это
бесполезно».
После начала молчания Вар пригубил ещё пару глотков вина от нервов
и, оперевшись на стол, молвил:
— Я просто не могу поверить, что Арминий мог предать нас и меня…
как можно объяснить то, что он все эти годы так отважно сражался за
Рим… просто не могу в это поверить, понимаете?
Лабиен, положив руку на яблоко своего гладия, уверено посмотрел на
пропретора.
— Слепая вера влечёт за собой слепые действия, господин
пропретор.
Вар устало поднял голову на Лабиена.
— Возможно, ты и прав, Луций, возможно ты и прав… Я и так подавлял
недовольство германцев жёстко так же, как в Иудее, когда я был
проконсулом Сирии, может, они и вправду, в том числе и Арминий,
только заговаривали мне зубы?
Все присутствующие в шатре повыпучивали глаза и не могли поверить,
что этот упёртый болван, во имя Юпитера Капитолийского, послушал
их. Правда, было это уже слишком поздно и то, что они торчали
здесь, это, конечно, не меняло, однако говорило о том, что Вар
будет более осторожен. Выпив ещё глоток вина и опустошив свой
бокал, он решил предпринять меры.