Перво-наперво хлеба ими испеченные,
корочкой румяной да хрустящей, аппетит нагуливающей, на столах
разложены, на пробу обществу. Подходи, отламывай кус, да солкой
присыпав в рот. Вкус ржаного, на опаре сотворенного, с кислинкой
хлебушка - ой как приятно во рту от благодати, а сверху еще
кваском, да с погреба, да с ледника. Эх до чего же
хорошо.
Далее прялки, да веретена в руки.
Как женка пряжу прясть будет? Как деток да мужа одевать? Не
оплошали девоньки. Любо-дорого смотреть на их работу
ловкую.
- Годны. – Улыбнулась Любава и
кивнула.
- Годны! – Рассмеялись в ответ
горожане.
Тут и снег пошел. Первый месяц
зимы-матушки на дворе, как ни как - Студен. Морозец батюшка слегка
за носы пощипывает. Инеем терема да деревья посеребрил. Украсил
узорами к свадьбе. Санный путь укатан, езжай – не хочу.
Щербатый на площадь вышел. Главный
волхв Перунов в округе. Важный. В плаще белом, из-под капюшона одна
борода торчит, да пар от дыхания валит.
- Пора. – Рявкнул и посохом о землю
ударил. – Воруй невест, да на капище поехали. Справим ритуал
свадебный.
Накинули на плечи парни шубы
собольи, от морозца защищающие, и бегом кинулись к дому кузнеца, а
там уже девицы в красных как маки платьях до земли, с белыми
кружевными вставками, символами крови и чистоты, на головах платки
как снег на березках, а из-под подолов только кончики сапожек
самоцветами осыпанных выглядывают.
На руки подхватили, шубками
песцовыми укутали и в сани. Гойда! Вперед к заслуженному
счастью.
Эх! Тройка лихая! Птица тройка -
душа на распашку! Песня сама вслед за рысаками по поземке стелется,
вихрями из-под копыт взлетает. Бой бубенцов, залихватский свист
ездовых, два пальца в рот, девичий смех, да выкрики молодецкие, из
души рвущиеся. Музыка восхищения, несущаяся по заснеженному лесу,
мимо мелькающих с двух сторон стволов заиндевелых деревьев. Лучше
поездки на взмыленной тройке, может быть только повторная
поездка.
Капище встретило искрящимся на
солнце снегом на застывших на морозце идолах богов. Тут и
Перун-громовержец, и Морена-Владелица мира нави, и Лель-сердцеед,
мучитель влюбленных, все тут. Стоят, ждут даров от почитающих их
смертных. Безучастные, бездушные с виду, но такие живые на самом
деле.
Взметнув снежную взвесь к небесам,
санный поезд с гуляющей свадьбой остановился у частокола, напротив
ворот капища. Щербатый лихо перепрыгнул через резной борт
колесницы.