Но о том, что стоит за мной и Никитой
Граниным, этого не знает даже он. Маша тоже ничего не подозревает
обо всём этом, а я ведь знаю её ещё со студенческих лет. Вопрос:
как это вышло? Ответ: я никогда не говорила с ней об этом. И теперь
этого совершенно не хочу.
– Сколько ему лет, нашему новому? –
спрашивает Данила.
– Молодой, – пожимаю плечами, делая
вид, что ничего в том особенного. Прошли времена, когда главврачами
становились только после 50-летнего юбилея.
– Насколько молодой? – коллега
пристально смотрит на меня.
– 32 года, – сообщаю ему.
– Ух ты, 32 года, и уже главный врач.
У него, должно быть, есть какой-то важный покровитель, – Данила
одобрительно свистит.
– Мне что теперь, следует иметь это в
виду при общении с ним? – резко отвечаю я.
– Ой… – поднимает брови коллега. –
Кто испортил тебе настроение? – он непонимающе смотрит на меня.
– Давай, Данила, просто поработаем.
Извини, но ты прав. Настроение ни к селу, ни к городу.
– Ладно, – отвечает он протяжно, и в
этот момент ко мне приближаются обе мои тени в лице двух
ординаторов.
Поворачиваюсь к ним и стараюсь выглядеть серьёзной.
– Доброе утро, – говорю сразу обоим,
они здороваются и смотрят на меня с нескрываемым почтением. Очень
приятно, значит, заслужила. Когда-то, притом совсем недавно, сама
так же взирала на Осипа Марковича Швыдкого. Жаль, что он ушёл на
пенсию. Если бы не почтенный возраст, а ему недавно стукнуло 80,
мог бы ещё работать. Но увы, быть главврачом и нейрохирургом –
очень большая ответственность, а в таком возрасте это сложно.
– Итак, Елена, ты принимаешь пациента
номер четыре, – я вручаю молодой блондинке планшет с
предварительным осмотром, а ты, Денис, номер восемь.
Она принимает документ с улыбкой, а
второй ординатор издаёт тихий вздох, и на лбу у него образуется
глубокая морщина. Однако я едва могу её видеть, так как его чёлка
спускается ему на лицо. Когда они только пришли в моё отделение,
эта особенность Дениса показалась мне отвратительной. Даже провела
с ним воспитательную беседу. Сказала: «Стонешь – значит не хочешь.
Не нравится работа – пиши по собственному». Он тут же вскинул
голову, поднял непутёвую чёлку и извинился. Сказал, это у него
привычка с детства. Просто привычка, больше ничего. «Избавься от
неё», – рекомендовала ему. Пока не слишком пытается.