— Сколько? — спросила я.
— А если госпожа желает плотских утех, — понизил голос
надсмотрщик, — то буквально завтра поступит новая партия рабов из
Этреи, знаменитых своими мужскими статями.
Раб выразительно усмехнулся, а я закатила глаза.
— Но если он вам так уж приглянулся, то я отдам вам его всего за
тысячу драх.
— Почему так дорого? — возмутилась я. — Он же никчемный раб, ни
к чему не годный.
— Вообще-то я приберег его для распорядителя игр, — признался
надсмотрщик. — Такой раб может продержаться до самого финала.
Дерется как дьявол. Я бы стряс за него и полторы, но ваша красота,
госпожа, воистину украсила этот день, так что я готов уступить…
Сдвинув засов, я толкнула калитку и подошла к рабу вплотную.
Обошла по кругу, разглядывая бугрящиеся под смуглой кожей мышцы,
жесткие черты лица, татуировку на правом плече. Приглядевшись,
поняла, что это вовсе не рисунок, и осторожно коснулась жестких
чешуек.
— Почему ты не оборачиваешься? — спросила я.
— Наши доблестные маги убили его дракона, — охотно пояснил
надсмотрщик. — Но он и без него очень опасен, госпожа.
— Дай слово, что не попытаешься меня убить, — потребовала я.
Раб покосился на меня темными глазами и промолчал.
— Что ж, ценю честность, — протянула я. — Хорошо, я его
забираю.
Мешочек с монетами перекочевал в потную ладонь надсмотрщика, и
он, хмурясь, глянул на мои носилки, где ожидали четверо рослых
рабов.
— Он не сбежит и не причинит вреда, — поняла я его безмолвный
вопрос.
Вынув из кармана браслет, защелкнула на широком запястье раба.
Магическое плетение надежное, сама делала.
— Что тебе от меня надо, женщина? — прошипел он.
— Амедея, — представилась я. — А твое имя?
Он долго молчал, и я думала, что уже и не ответит. Но, видимо,
ему самому хотелось произнести свое имя вслух. Почувствовать, что
он еще тут, что он есть.
— Геррах.
— Следуй за мной, Геррах, — приказала я. — И не думай, что тебе
удастся сбежать.
Прикоснувшись к железному ошейнику на его шее, я шикнула и
отдернула руки.
— Это же пытка! — воскликнула я. — Металл раскаленный!
— Драконорожденные не боятся ни жара, ни огня, госпожа, —
успокоил меня надсмотрщик.
Сам он предпочитал держаться от опасного раба подальше. Вместо
этого бросил ключи потному толстячку, которого пытался всучить мне
в качестве счетовода.
— Госпожа, — пробормотал тот, расстегивая ножные кандалы раба. —
Я вел дела моего господина, великого правителя красных гор. За меня
не попросят много.