Взбодрили японцев знатно: сначала у них
затихло, а потом пошёл такой вой – хоть уши закладывай.
С другой стороны, вой – это плохо, у
неприятеля ещё хватает живых и далеко не все из них ранены…
Не успел об этом подумать, как наша
батарея жахнула ещё раз, а потом ещё и ещё, не экономя
снарядов.
Всё-таки не зря артиллеристов зовут
богами войны! Теперь даже вода со стороны японских окопов приобрела
буро-красный цвет и виной тому была отнюдь не глина.
У неприятеля не было ресурсов и сил,
чтобы огрызаться.
- Господин ротмистр!
Оборачиваюсь и вижу перед собой
незнакомого пехотного поручика. Вид у него поразительно бравый – на
поле боя так лощено выглядеть и пахнуть дорогим одеколоном могут
только штабные, на полевых офицеров обычно без слёз не взглянуть. У
некоторых порой даже погонов нет, вместо фуражек какие-то шляпы.
Про солдат вообще молчу: разуты, раздеты, на головах тряпки, на
ногах опорки, лица бледные.
А у этого и вид бравый и грудь колесом и
на гимнастёрке ни пятнышка.
Откуда ж ты такой красивый взялся?
- Поручик Федотов из штаба бригады с
пакетом, - козыряет он.
- Давайте ваше донесение
Получаю пакет, взламываю сургучную
печать, углубляюсь в чтение.
- Что там? – интересуется
Скоропадский.
Протягиваю ему пакет с приказом от
комбрига.
- А вот, почитайте…
Будущий «гетьман» быстро пробегается
глазами по тексту, возвращает недоумённо.
- Приказано отступать?
Киваю.
- Более того – мы отходим и от прежних
позиций в тыл на десять вёрст. Так сказать, добровольно отдаём их
врагу.
Федотов кривится.
- Комбриг не виноват. Таков приказ
генерала Куропаткина. Он очень боится окружения.
Хочется в простых русских выражениях
сказать, чего точно боится генерал Куропаткин. Не удивлюсь, если
выражу общую точку зрения.
- Неужто отступаем? – ахает Кошелев.
А ведь ещё час назад он был сторонником
отхода. Правда, на свои же позиции.
Выразительно смотрю на Скоропадского,
потом на Кошелева.
Возвращаю пакет Федотову.
- Считайте, что я его не получал. Мы
никуда не отходим…
Лицо поручика становится красным.
- Как! Это же приказ?!
- Это преступный приказ и я не собираюсь
его выполнять, - спокойно отвечаю я.
Даже штабной офицер всё равно остаётся
офицером, причём русским.
- Разрешите остаться с вами, - внезапно
просит Федотов.
Он гордо вскидывается.
- Благодарю вас, поручик! Но, если не
возражаете, у меня на вас другие планы…