- Не, едят котики немного. Беда в другом. Без источника магии
они очень быстро слабеют и умирают, - призналась я, но потом
натянула на лицо улыбку: – А так-то они замечательные!
Когда не гадят в доме и не бьют склянки.
- Жаль, - вздохнула клиентка.
- И стоят очень дорого. Как две коровы.
- Две?! Коровы?! – она схватилась за сердце и бочком отошла от
котейки подальше. Видимо, осознала, что если невзначай наступит и
раздавит, не расплатится. – Куды ж в него лезет?
- О, он придумает! Очень способный котик!
Покупательница рассчиталась и вышла, кутаясь в тёплый платок и
оглядываясь на Огонька.
- Ты что же, шельмец, творишь! – попеняла я котику. – То, что
клиентку развлёк, это ты молодец, конечно. Но то, что устроил
погром – стыд тебе и позор!
Котик сил, обвил хвостиком лапки, повинно склонил голову и тяжко
вздохнул. Ведь всё, всё понимает! Я взяла Огонька на руки и пошла
наводить порядок. В лаборатории остались немытые кружки и воняло
зельями. Я приоткрыла форточку. Осенняя прохлада просачивалась в
дом вместе со свежим воздухом. Я накинула тёплую безрукавку с
кистями по краю. Котёнок оживился, а глаза загорелись азартом.
Я погрозила ему пальцем и понесла кружки в кухню, мыть.
На второй он меня и нагнал. Вцепился в спину своими когтищами! Я
заорала. Огонёк, испугавшись, сиганул назад, я бросила недомытые
кружки, схватила полотенце и погналась за паршивцем, пока не
врезалась во что-то тёмное, холодное и очень твёрдое.
- Что здесь происходит? – ворвался в мою жизнь суровый мужской
голос. Прямо над ухом.
Я подняла взгляд.
Вот это был он. Совершенно точно. Он был высокий – выше меня
почти на голову. У него были широченные плечи – широты добавляла
накидка, но даже без неё было заметно, что там о-го-го! Да и
силушки, судя по тому, как легко он поймал меня на бегу и даже не
качнулся, ему тоже отмерили прилично. И внешностью не обидели.
Вид ньор Риччи имел аристократический. Волнистые волосы смягчали
жёсткий контур челюстей и скул. Огромные глаза-вишни, черные брови
вразлёт, нос с лёгкой горбинкой и тонкими, нервическими ноздрями,
чувственные губы бантиком, которым позавидовала бы любая барышня,
ямочка на подбородке… Не мужчина, а полуночная мечта одинокой
нимфетки. Но…
Выражение этого совершенного лица было холодным, как лягушка по
весне. И брезгливым. Он смотрел на меня с видом лягушки, которая
засыпала осенью в приличном, чистеньком болотце с кувшинками, а
очнулась в грязи по самые уши. Фу-у!