—
Илено, пойди посиди у очага и позаботься о горячем питье для меня! —
обаятельная улыбка мужчины стала хищной усмешкой, а беременная прищурилась
откровенно враждебно, но послушно пошла к большому очагу в центре этого зала.
— Пора бы тебе одуматься, Элли. Ты не молодеешь. Жизнь проходит. Стоит ли
и дальше проводить ночи в пустой холодной постели, когда есть тот, кто хочет ее
согреть, а главное — знает, как снова сделать тебя счастливой. Прими меня,
Элли, и позволь снять с твоих хрупких красивых еще пока плеч тяжкий груз забот!
Ты никогда не делал меня счастливой. Никогда.
—
А заодно и вручить в твои алчные руки то, что было построено моим родителями и
твоим братом? — усмехнулась я.
—
Ну, должен же я получить какую-то компенсацию за то, что взвалю на себя
обязанность заботиться о стареющей жене покойного брата, да еще и ублажать ее в
постели! — Саймон глянул на Фрадиса-скорняка, моего частого соседа по ярмаркам,
в поисках одобрения, но бородатый пожилой мужчина лишь осуждающе покачал
головой и, отвернувшись, сердито сплюнул на пол. Он был из поколения, что еще
помнило мир до прилета Карателей, и отрицательно относился к распространяющейся
практике, когда сильные мужчины позволяли себе все чаще брать больше одной
жены. Добровольно. Пока еще.
— Сладкая Элли,
имущество должно оставаться в семье, — проигнорировав его реакцию, продолжил
Саймон.
— Верно
говоришь, — начала злиться я. — Вот только ты мне не семья!
—
Странно, а вот когда ты спала со мной после смерти Джона, ты так не считала! —
наклонившись к моему лицу, сказал Саймон, сверля меня глазами. — Подумай
хорошенько, Элли. Я ведь могу быть настолько щедрым, что разрешу тебе, как и
тогда, выкрикивать его имя, кончая подо мной! С закрытыми глазами и в темноте
ты и разницы не почувствуешь и можешь притворяться, что ты по-прежнему с ним.
Мне так
захотелось полоснуть одним из моих ножей по его красивому лицу. Едва выносимо.
И еще раз. И еще! Оставить на нем отметины, чтобы оно больше никогда не
напоминало мне любимые черты. Но вместо этого я холодно улыбнулась и вернулась
к раскладыванию товара.
— Тебе
никогда не будет принадлежать ничего из того, чем владел твой брат, — больше не
глядя на собеседника, сказала я.