Теперь же я прекрасно чувствовал, что
оказался совершенно в другой, намного более далёкой от прошлых
ветвей итерации проклятой океаном вселенной. Буквально первое, что
я ощутил было совсем не грязным подгузником, а…
Как бы передать?
Мне стало комфортнее. Как-то теплее,
приятнее. Будто в пустыне наткнулся на оазис, в который с головой
плюхнулся. Я был уверен, что нахожусь в материальном, полностью
осязаемом физическом мире, но при этом — будто бы и ножки мочу в
океане у своей личной виллы. Причём здесь вилла? Без неё было бы не
так приятно, а так — нагляднее получается.
— Вот так, маленький нарушитель
правопорядка, вот так…
Лишь после того, как мой разум
полноценно пробудился и первое наваждение прошло, стало приходить и
понимание моей нынешней ситуации.
Я только что опять то ли безумно
визжал, то ли безумно хихикал. А тут, кажется, резко
заткнулся.
Лениво осмотревшись, понял, что
укутан в кучу мягких одеялок в жилом доме. Меня на руках держал
мужик средних лет в полицейской форме, отдалённо…
А, нет, не отдалённо. Это же батя
меня-Феликса. Я его уже и забыл.
Немного поразмыслив над ситуацией,
понял, что сегодня у меня был реально особенный день: я и визжал, и
кричал, и смеялся, и хихикал. В преддверии пробуждения чего-то
страшного, а? К сожалению, именно ночью мой разум чаще подавал
проблески пробуждения, что заканчивалось не самыми приятными
побочными эффектами для родителей тушки. Бывает, ничего не
поделаешь. Вероятно, в некоторых резервных копиях моё тельце таких
пробуждений в принципе не выдерживало. Один хер не вспомню
уже.
На этот раз мой мозг намного быстрее
адаптировался к сознанию. Телу было не больше полутора лет. В
прошлый раз адаптация заняла года два-три. Круто. Влияние океана?
Или влияние того, что с каждой смертью моё сознание становится на
одну тысячную от процента, но сильнее, из-за чего увеличивается
пассивное влияние этой, как умные ребята называли, «психической
энергии» на физический мир?
На самом деле, неожиданно осознать
себя не обосравшимся карапузом, который и мысли в мысли составлять
не умеет, а вполне себе взрослым человеком, пусть и обосравшимся,
было неожиданно приятно. Голова так и чесалась от мыслей. Их было
по-настоящему много, они текли в голове так легко и
последовательно, будто я был умным.