— Нечего было переходить мне дорогу! — шипит мужчина, а я заливаюсь
краской от возмущения.
Наши губы слишком близко, и это не дает думать связно. Господи,
этот человек вообще умеет соблюдать личные границы? Даже в набитом битком
автобусе ко мне никогда не был кто-то так близко, а он…
— Вы должны извиниться!
— Я?! — пищу я, задыхаясь от его наглости.
— Вы, Василиса! — вкрадчиво говорит он и еще на миллиметр
приближает свое лицо к моему.
Глава 4
— Но мне не за что извиняться! — пищу я, понимая, что такому
человеку, как Вишневский, перечить нельзя. Но все же чувство собственного
достоинства и какая-то отчаянность берут свое.
Упрямо задираю подбородок, отвечая мужчине таким же взглядом, каким
сейчас он смотрит на меня.
Максим Александрович долго вглядывается в меня прищурившись, молча
раздумывает о чем-то. Мне кажется, в его голове мысли только две: убить ее
медленно или быстро. И чаша весов, похоже, все сильнее склоняется ко второму
варианту.
Тут мужчина вздыхает и безэмоционально роняет:
— Можете быть свободны. Вы мне не подходите.
— Но я же верно ответила на все ваши вопросы! — в отчаянии говорю
я.
— Верно! Но мы с вами не сработаемся. Мне не подходят такие… — Мужчина
оглядывает меня с ног до головы, явно намекая на мой внешний вид.
— Какие? — вспыхиваю я.
— Такие, как вы! — отрезает Максим Александрович и сосредотачивается
на изучении каких-то документов, явно намекая, что мне пора уходить.
Я поправляю многострадальную блузку и, задрав подбородок, покидаю
кабинет. На глазах выступают слезы обиды, а в носу начинает чесаться.
Вот же урод! И что я теперь скажу Нине Михайловне? Она так
старалась, чтобы договориться с деканом за меня, а я ее подвела. И все из-за
чего? Вишневский сам же меня облил, нахамил, а потом еще заставил извиниться!
«А может, стоило попросить прощения?» – задумываюсь я, а потом
упрямо машу головой, вытряхивая подобные мысли. Нет! Я бы унизилась еще больше,
а он, злорадствуя, выгнал бы меня с еще большим позором. Я же явно не подхожу
ему.
— Тихонова! — слышу за спиной звонкий голос секретарши и
оборачиваюсь. Молча наблюдаю, как ко мне бежит девушка, звонко постукивая
каблучками.
— Тихонова, вернись! — запыхавшись, говорит она.
— Зачем?
— Там Максим Александрович что-то хочет тебе сказать!