— Мне придется
извиниться перед Пинталем, – убито говорю.
Вдали от ректорского
взора злость на магистра Пинталя вновь возвращается. И мысль о том, что
предстоит перед ним извиняться, убивает. Вызывает протест и негодование.
Гад! Мерзкий
развратник!
— Неприятно, конечно,
но это лучше, чем быть отчисленной. Ты так не считаешь? – присаживаясь рядом, осторожно
говорит Мина.
— Считаю. Поэтому и согласилась
извиниться, – тяжело вздохнув, произношу.
Ничего, как-нибудь
переживу. Зато магистр остережётся еще раз делать мне непристойные предложения.
— Будь осторожна теперь с магистром Пинталем.
Он злопамятный, – предостерегает подруга. – Уверена, узнав, что тебя не
отчислили, будет придираться на занятиях.
— У меня нет выбора.
Буду терпеть. Он у нас только семестр будет вести занятия. И экзамена по его
предмету нет. Справлюсь, – куда увереннее, чем чувствую, отвечаю.
— Надо было рассказать
ректору, что он к тебе приставал, – укоряет Мина, тяжело вздохнув.
Она с самого начала
настаивала на официальной жалобе на магистра Пинталя.
— И что, думаешь, мне
бы поверили? – горько хмыкаю. – Слово уважаемого магистра против студентки,
получившей тройку за проверочную работу. Как ты думаешь, кому поверил бы
ректор?
— Ректор Тхан не такой,
как бывшей ректор Фрамтес.
— Откуда тебе знать?
— Ну… так говорят…
Ректор Тхан справедлив и благороден.
— Ага… ректор Фрамтес
тоже из благородных. И это не мешало ему брать взятки и закрывать глаза на
издевательства над студентами, учащимися бесплатно, – воспоминания о первом
годе обучения в академии еще свежи.
С приходом нового
ректора всё сильно изменилось. Теперь «элита» притихла, боясь впасть в
немилость лорда Тхана. Но разве это можно расценивать как «в стенах академии
все равны»?
Думается мне, что нет.
Магистры всегда выше студентов. Особенно тех, за кем не числится знатный титул
и богатые родители.
— И все же ты зря
смолчала, – стоит на своем Мина.
— Тебе не понять, –
махнув на нее рукой, чуть раздраженно отвечаю. И, поднявшись, сажусь за стол
готовиться к занятиям.
Родители Мины хоть и не
имеют титула и родовитых предков, богаты. Неприлично богаты. Поэтому ей,
выросшей в достатке, не привыкшей к реалиям жизни обычных людей, сложно понять,
что иногда легче смолчать, чем кричать о своей правоте.