- Господин лейтенант, во вверенном вам взводе погибших девять,
раненных двенадцать, трое пропавших без вести.
- Ясно. Но двое нашлись. Тела Мура и Тишлера снаружи. А кто
отсутствует ещё?
Шмыгнув курносым, покрытым веснушками носом, из ноздрей которого
внезапно пошла кровь, Бухбергер пояснил:
- Так этот… новенький придурок, ну который просил у штабных лист
гербовой бумаги. Капрал Морошка. Как же его фамилия-то? Дай господь
памяти…
Прижав протянутый лейтенантом носовой платок к лицу Бухбергер
вдруг расцвёл в улыбке и продолжил:
- Вспомнил! Вспомнил! Беликофф! Николас Беликофф!
- И никакой он не придурок, - на правах ветерана жёстко осадил
подпрапорщика, который был выше его по званию, Шустер (во рту
фельдфебель держал дымящуюся папиросу). – Он между прочим стреляет
лучше всех в нашей роте. Значок снайпера имеет. Капрала получил в
первом же бою вытащив командира с минного поля.
- А почему вы его капрал Морошка зовёте? – удивился лейтенант,
вспоминая новенького – жилистого русоволосого парнишку лет двадцати
трёх родившегося где-то на севере.
- Простите, господин лейтенант, я забыл, что вы в штабе армии
были и этого не видели. Просто, когда в часть курфюрст в
сопровождении генерала Вальнера прибыл все на плацу выстроились,
как положено, а он в шлем набрал ягод с болота. Морошку! Все честь
отдают, а он ягоды высыпать не захотел. И честь не отдал!
- Так к пустой голове руку не прикладывают, - улыбнулся
лейтенант пожалев, что не видел плевавшегося искрами и ядом
Вальнера паркетного генерала притворявшегося боевым (это именно
из-за него Хайдера разжаловали обратно в лейтенанты). – И что
наказали капрала?
- Нет, курфюрст посмеялся похлопал его по плечу и дальше пошёл,
- пояснил Бухбергер зачем-то возвращая офицеру замаранный кровью
платок.
- Между прочим морошку капрал для раненых в госпитале насобирал,
- выпустив в воздух струйку плотного дыма добавил Шустер баюкая
кое-как перевязанную руку. – Она на вкус приятная и полезная.
Правда у медиков он тоже зачем-то лист гербовой бумаги
просил...
- А зачем ему гербовая бумага? – спросил кто-то из гвардейцев. –
На ней же донесения только пишут…
- Может перед девушкой похвастаться решил? – предположил
другой.
- Да какая разница теперь! – сказал с досадой третий. – Жаль
парня.
Тшшшшшшшш! – раздалось снаружи и все внутри паровагона
снова замолчали. Шустер тут же потушил недокуренную папиросу. На
этот раз пронзительный звук раздался почти рядом.