– Официант — позвала Алла — Нам два борща, салат «Глория»,
фруктов и бутылочку «Портвейна».
– Три семёрки! — добавил Сергей тоном знатока.
– Само собой, — улыбнулся официант и ушёл.
– Ты ведь не против отведать здешнего борща? — спросила Алла —
Давай на «Ты»? Так проще общаться.
– Давай — согласился Кислый.
Эта девушка или женщина ему начинала определённо нравится.
Теперь он мог разглядеть её поближе. Всё-таки Алле было лет
тридцать или даже больше. Трудно определить — макияж и всё такое.
Волосы тёмные. Стрижка каре с чёлкой до самых бровей. Чёрные
большие глаза, которыми она внимательно разглядывала Сергея. Черное
шёлковое платье с довольно-таки серьёзным вырезом. На указательном
пальце правой руки золотое кольцо с красным блестящим камушком. На
ногах туфли лодочки такого же красного цвета с длинным каблуком.
Одним словом — мечта поэта, а не женщина. И чего она в нём нашла?!
Вдруг Кислицин всё понял.
– Проститутка! — с ужасом подумал он — Это же она тут сейчас
поназакажет всякого разного, а ему потом платить за себя и за
неё!
Вопрос оплаты надо было решать немедленно.
– Предупреждаю сразу. У меня денег очень мало — угрюмо буркнул
Кислый.
– Ты не переживай. Я всё оплачу — махнув рукой, ответила Алла. —
Лучше расскажи мне о себе.
– Похоже не проститутка. Ошибочка вышла. Стала бы проститутка
оплачивать сама обед в ресторане? Вряд ли! — решил Сергей и вслух
сказал — Ну, а чё рассказывать? Закончил школу, приехал учиться в
Москву, вчера сдал последний экзамен на отлично, вот и решил слегка
отметить такое событие.
В этот момент принесли их заказ. Переставив с подноса на столик
тарелки, официант артистично наполнил на одну треть вином два
бокала. Затем он поставил бутылку портвейна в центр композиции и
неспешно удалился прочь.
– Предлагаю выпить за наше случайное знакомство — подхватив
бокал двумя пальчикам, сказала Алла.
Кислицин не возражал. После выпитого вина, остатки похмельного
синдрома исчезли окончательно, а их с Аллой общение приняло более
непринуждённый тон.
– Ну и как? Наверное, тяжело поступить в московский институт без
блата? — полюбопытствовала новая знакомая.
– Может кому-то и тяжело, — усмехнулся Кислицин — Но только не
для меня. Я ведь в математике секу похлеще Лобачевского. Да!
Постоянно отправляли на разные олимпиады, честь школы защищать. Я
вообще-то на золотую медаль шёл, но пенье подвело. Неуд у меня по
пенью! Мне в детстве медведь на ухо наступил.