Вокруг наползала хмарь и завывал ветер, но даже сквозь буран замок ослепительно переливался на горизонте
Хрустальный, но далеко не сказочный. Нечто темное таилось в нем, то, что не передать словами. Посреди бескрайней снежной пустыни, где под ногами вихрилась поземка, это было единственное пристанище, которое мог бы обрести случайный путник. Голые скрюченные деревья окружали строение; было чувство, будто их сломила невидимая сила, завывающая в свинцовом небе.
И больше ни звука. Воздух дрожал от кристалликов льда, они забивались в ноздри, душили, как яд.
Лучше бы я замерзла в этих снегах, чем сделала бы еще хоть шаг. Каждый раз, когда на меня маслянисто заглядывались, по всему моему телу пробегала дрожь.
Только Вадим, мой брат, - а еще по совместительству конвоир, - только он мешал всем этим существам поступить со мной так, как поступали с другими пленниками. Да, я тут была не одна. Сжимала кулаки, но не могла запретить одному из демонов глумиться над молоденькой девчонкой, пойманной в смертном мире. А другому выжигать клеймо на спине пожилого мужчины.
Смертные для демонов – игрушки. Это я в полной мере поняла только, оказавшись здесь, в Аристоле.
Представляла этот мир иным, впрочем, погода в полной мере оправдывал мои ожидания. Мокрый снег бил в лицо, трепал одежду, кругом ни единого огонька. Я здесь чужая. Меня держали особняком от остальных пленников. Ко мне было особое отношение – что вызывало у демонов интерес, а меня заставляло стискивать зубы.
Зарелю достаточно отдать приказ, или хотя бы дать дозволение, и я горько пожалею, что родилась на свет.
- Вадим! – Я попробовала воззвать к брату. Столько лет, с самого детства, он был моей поддержкой и опорой.
А сейчас – вмиг стал незнакомцем. Он не реагировал на меня, а стоило выдохнуть его имя, вместо ответа дергал за цепи, и я спотыкалась, низменно отставая от его шага.
Он был все таким же. Красивые черты лица и острый взгляд, только теперь из него исчезла жизнь. Вадим всегда обладал огненным характером, а что же теперь?
В нем будто поселился холод. Волосы завивались у ушей, но их покрывал иней, словно мой брат поседел, так и не успев постареть. До чего же у него пустые глаза! Он, как воплощение самой зимы…