Даже не хочу описывать этих чудиков.
Я кое как остановился и стал думать что делать. Но спокойно
обдумать мне здесь не удалось. Сама обстановка сего места, которое
я про себя окрестил Чистилищем, не располагался к философским
рассуждениям по постройке планов на жизнь грядущую.
Да и собственно, как можно обсуждать то, чего нет? Я вот
собственно, своё тело совершенно не ощущаю, будто я полтергейст,
прости Господи. А значит, я уже умер. И сейчас,следуя знаниям,
почерпнутым из моей непродолжительной жизни, меня ждёт суд, который
определит, куда мне:в ад, или всё же в рай. Хотя нет, в рай таким
как я дорога заказана. Нет, я не садист, не лютый убийца и
безбашенный псих. Я спокойный, уравновешенный человек, который
предпочитает сначала думать, а потом уже делать. Хотя, разные
ситуации, конечно, в жизни бывают. Иногда бывает, совершал
поступки, за которые мне в последствии было стыдно. Ну, что уж тут
сделаешь? Идеальных людей не бывает, как впрочем, и святых
праведников в нашем распутном и грешном 21-ом веке. Я пытался жить
так как умел. Не сказать, что я был высокоморальным человеком, но
старался всё же не огорчать людей, особенно которые на меня
рассчитывают, становясь аморальным типом. Хотя, судить себя я не
имею права, ибо такими полномочиями обладает только Бог. Вот пусть
он меня наказывает по всей строгости закона. Я смиренно готов
принять любую участь и спокойно восприму его вердикт.
Я чуть качнулся телом, будто содрогнулся от ужаса. Боюсь ли я?
Конечно, не буду скрывать. Не так хотел я помереть. Я ведь даже
покаяться не успел перед смертью,и поведать батюшке свои грехи, ну
или хотя бы свечечку в церкви поставить. Эх, знал бы...
Ну, что уж тут поделаешь? Придётся мне идти на суд без всяких
смягчающих обстоятельств, которые хоть немного смогли бы"скостить"
мне срок.
Вдруг, я заметил, что сие тёмное место осветил свет. Он был
настолько ярок, что я зажмурился и опустил в голову вниз.
Опустившись на колени, я внутренне содрогнулся.
Ну вот и всё пришёл мне конец. Гореть мне теперь в геенне
огненной веки вечные.
Я стоял на коленях, боясь вымолвить и слова. Голова моя была
опущена, будто морда у страуса. И зачем спрашивается, так
унижаться? Господин любит, когда рабы его при его появлении падают
ниц. Конечно, я не читаю Его прямо своим рабом, ибо даже такое
жалкое звание нужно ещё заслужить, но вот соблюсти традиции, дабы
не показаться пред его величием бессоветным хряком мне не хотелось.
Да и к тому же, видя как я пред ним склонился, может Он
смилостиыится надо мной, простит все мои грешки и всё таки не будет
отправлять меня в ад.