— Ох, храни
вас Плющ — где ж эта Япония-то?! — недоуменно взмахнула она
рукой.
— Далеко, аж
за Сибирью. А где Кузьма, тут или на базе?
— Ещё в девять
вернулся, поигрался с дитятком и спать они уже легли.
— Ты это,
Глафира Ивановна, сделай мне к полудню крепкий кофе, огромный омлет
со свининой, луком и тертой картошкой, ну и бутерброды с сыром. А с
собой нам сделай еды и питья на шесть человек, чтобы на двое суток
хватило. Пирогов побольше, выпечки, колбас. Раньше одиннадцати меня
не будить.
Глафира молча
всплеснула руками и ошарашенно покивала.
Её переживания
можно было понять — её самый младший сын, Кузьма, был у меня в
экипаже механиком. Младше меня на год, по протекции моего батюшки
он уже давно успел жениться на девице из вассалов князя Черепахина,
министра путей сообщения. У них уже малому было полгодика. Её
старшие сыновья и дочери работали на наших фабриках или
сопровождали родителей, а вот Глафира с мужем и младший жили здесь,
в подмосковном имении, приглядывали за мной и помогали средней
сестре.
Я вошёл в
просторный вестибюль, обставленный красивой дубовой мебелью. На
боковой стене висели серебряные подсвечники, гобелен с изображением
обвивающего дуб ядовитого плюща — растение показалось мне мрачным и
опасным, а также портрет батюшки, старшего Андрея Андреевича
Плющева. Он и мать после взросления Ольги взяли за манеру
разъезжать по разным странам, проводя за границей едва ли не больше
времени, чем в Москве или в родовом поместье около
Пензы.
Я быстренько
поднялся на второй этаж, в свои просторные апартаменты, в которых
за последний год перетрахал с полтора десятка прелестных
аристократок.
В большой
комнате было два окна. Дверь была практически в левом углу по
отношению к остальной комнате. Огромный ковёр посредине, два
больших шкафа, два маленьких, пара небольших столиков и трюмо,
парочка кожаных диванов и кресел, кровать с балдахином. Главное —
большая чертежная доска и огромный угловой стол около крайнего
окна, заваленный книгами и чертежами, а ещё книжные стеллажи над
ним. Любимое место во всём доме.
Вздохнув и
разувшись, я неуверенно направился к столу — большому, удобному и
профессиональному рабочему месту уважающего себя инженера-самоучки.
Чего там только не было...
Хотя по формальному образованию я дипломат и увлекся
дирижаблями на первом курсе, когда переехал в подмосковное
поместье. С тех пор почти забил на учёбу и в заведении меня держали
за то, что я организовал команду и выступал под флагом академии в
студенческой дирилиге, к созданию которой приложил значительные
усилия.