- Хорошо, тезка. Буду тоже Настей. Как и всегда.
Девушка рассмеялась и пообещала найти для меня лучший коктейль, пока я сидела в сторонке от компании и прислушивалась сквозь льющуюся музыку к шумным, кричащим голосам. Весело, да вот только правила все так же сковывали меня.
Три бокала. Примерно столько я выпила в этот вечер. Слабоалкогольные напитки на почти плотный желудок все же дали эффект. Голова немного кружилась, но я продолжала ясно соображать. Прошло два часа. Шум, духота, голоса и музыка выбивали из меня последние силы. Все-таки я не была привычной к таким развлечениям.
Настя перезнакомила со всеми, кто был в ее компании. Поначалу на меня бросали заинтересованные взгляды, предлагая снять маску. Но я отказывалась. До полуночи еще час. Подождут. Если я конечно же захочу снять эту маску, с которой как мне казалось уже срослась.
- Тот красавчик смотрит на тебя, - Настя вновь дернула меня за руку.
Ее дурная привычка порой злила, но я терпеливо обернулась, чтобы понять о ком говорила подруга.
Да, он смотрел на меня. Тяжелый, но ясный взгляд. Голубые глаза. И на нем не было маски.
- Ты уверен, что мне не нужно ехать с тобой? - я повернулся назад, чтобы рассмотреть лицо Германа.
Да, эмоций там как обычно мало. То есть нет совсем. Гладкое, тщательно выбритое лицо. Темные глаза. Аккуратная стрижка. Подогнанный и дорогой костюм. Черт, я выглядел как неряха рядом с ним.
Рваные джинсы, серая футболка с вульгарной надписью, кроссовки, ветровка. Осень только начиналась, и было еще тепло, чтобы кутаться в куртки и свитера. Однако нас обоих не беспокоило это. Впереди слишком ответственный день. Для меня. Для Германа ежегодная рутина. Но он все также сосредоточен и внимателен.
- Точно не нужно, - его голос даже не дрогнул.
- Я беспокоюсь за тебя, - а вот я нервничал. Еще в самолете начался легкий мандраж.
- С каких пор? - мне показалось или все-таки на его лице дернулся один мускул?
Моргнул, но ничего не изменилось. Значит показалось.
- Как познакомился с тобой. Ты же мой лучший друг. С самого первого дня понял, что мы друзья до гробовой доски, - я рассмеялся, вспоминая то самое знакомство в институте. Эх, были времена, когда не нужно было думать о работе и прочих взрослых проблемах. Черт, мне всего-то двадцать семь, а рассуждал как старик.