– Чёртов Пушкин! – летит крик по помещению с эхом и следом за
молнией враг бросает верхнюю часть трибуны, ломая ту телекинезом
как сухое печенье.
Он оторвал тумбу легко, погодя. Мастер оперирования реальности.
И глаза в наивысшие моменты концентрации полны черноты. Куски того,
что секунду назад было деревом, распадаются на десятки снарядов и
осыпают алым дождём то место, где я стоял.
Я – капля воды, которую размывает по пространству. Ноги несут
вперёд, поближе к окнам! Чем больше света, тем я сильнее.
Нашим аурам сразу тесно в одном помещении. Синий и алый цвета
спорят, кому доминировать. И сила эта ищет проявление в физическом
мире. От конфликта сторон
стёкла выбивает чернотой, а стулья опаляет зелёным огнём.
Мы оба переборщили с «игрой мускулами». Рамы с оскалами стёкол
уже летят на деревья и асфальтированную дорожку у корпуса, а стулья
начинают гореть вполне себе обычным огнём, что вспыхивает следом за
магическим. По аудитории начинает распространяться едкий дым.
Минуты спустя это станет пожаром, если замешкаться и дать ему
время.
Но мы скорее умрём, чем дадим друг другу хотя бы по минуте.
Тысяча лет противостояния родов на страницах истории решатся здесь
и сейчас!
Я – Пушкин, и я пришёл мстить Дантесу.
Былое.
Конец весны. В аудитории как никогда душно. Отопление ещё не
отключили. Вроде ночью ещё бывают отрицательные температуры. Потому
днём окна настежь, а дышать всё равно нечем.
А может это – нервы? Толпа студентов сидит за столами, дрожит и
делает магические пассы над зачётными книжками.
Поможет? Кто знает!
Без толку кричать в окно «халява приди» за пару минут до начала
экзамена. Насчёт билетов раньше нужно было думать. Но вдруг –
пронесёт?
Кстати, меня зовут Саша Пушкин. Тётушка говорит, что мы потомки
того самого Александра Сергеевича, что мой полный тёзка. Но мне до
этого нет никакого дела. Ненавижу писать сочинения на тему «роль
личности в истории».
Мне девятнадцать лет. Учусь на историка и больше люблю сражения,
чем именитых персонажей. Впрочем, русский язык и литература всегда
давались мне легко. Но друг сказал, что на историческом факультете
больше девчонок. И пошло-поехало. Подался, поступил, учусь.
Ну как, учусь? Сижу у окна, на сквозняке и стараюсь не пялиться
на сочных конфеток с алыми щеками. Каждая вспотевшая – кровь с
молоком, и все как будто после физры.