Спину пробило на пот. Не страшно, не ужас, но – чудно. Как там
предок говорил? Там чудеса, там леший бродит!
– Бой, – тихо ответил я. – И… Пушкина.
– Пушкина? – её голос заметно дрогнул, и тут-то стёкла не
выдержали.
По витрине засквозила трещина, поползла, расползлась по
доступному пространству вверх и вниз и этот процесс не прекращался,
пока тётушка не посмотрела в ту сторону.
В этот момент все остановилось. Стекло устояло. На секунду мне
даже показалось, что пойдёт обратный процесс и оно само себя
залечит.
Но чуда не случилось.
– Дуэль с Дантесом, – отмахнулся я, уже понимая, что тянет
отведать чего-нибудь сладенького. – Да я просто зачитался про
Бородино и про Дантеса, вот мозг и собрал всё в кучу,
разгружаясь.
Она поиграла бровью, но допрос не прекратился:
– А почему ты заинтересовался Дантесами?
– Да препод у нас новый... Жора Дантес.
– ДАНТЕС!
По витринам как будто молотком прилетело. Стёкла разорвало сразу
по всему периметру! Это даже не волна звука высокой интенсивности,
а какой-то приказ к мгновенному разрушению.
Пока охранник побежал за администратором и где-то на периферии
засуетились официанты с прочим персоналом и редкими посетителями,
тётушка подняла руки над столом и молча показала мне… синеву!
Я рванул из-за стола, улетев со стула.
ЧТО ЗА ХРЕНЬ? Это уже не фокус!
А над ладонями тётушки парило то самое синее облачко, какое
видел над русскими полками. Только там это было в гораздо больших
масштабах. Эта же миниатюра буквально показалась из ладоней Арины
Родионовны и покорно приняла форму головы Пушкина. В том виде, в
котором мы привыкли видеть её на страницах учебников, обозначенной
чёрной тушью или пастой.
Вдобавок ко всему, глаза моей наставницы вдруг засветились этим
светом, перекрыв радужную оболочку и белок.
– Тётя! Что происходит?!
– Ты Пушкин, Саша, – сменила та тон. Уже не писклявый, способный
взорвать стёкла, но дальше в сторону баса, насыщенный, более
проникновенный. – Не Ганнибал, не Мусин, не Гончаров. Ни иной
другой из причастных к клану, а именно Пушкин. Генеральная линия.
Представитель древнего дворянского русского рода.
– Генеральная? – тупо переспросил я, не совсем понимая, как это
относится даже на фоне тех же Яковлевых, представительница семьи
которой сидела напротив меня.
– В твоей ветви есть кровь основателя клана – самого Пушки.