— Сделаете это для меня? Поможете хорошим людям?
Сказать, что Ярский сидел в оцепенении, это ничего не сказать;
по-научному это называют когнитивный диссонанс — отрицание
действительного. Глаза отказывались верить, а разум — понимать.
Как? как? — твердил он себе. Этого же не может быть! Это либо
гипноз какой, либо он сошёл с ума. Это просто не могло быть
реальностью.
— Я обещаю подумать, — наконец удалось сказать хриплым голосом.
Он взял монетку в руки, стал её рассматривать: ничего необычного,
просто половинка — и всё. Попробовал разогнуть. Тщетно. Да бред
какой-то! Николас же спокойно продолжал:
— И это только малая часть того… да это вообще ничего по
сравнению с тем, на что способен человек. Люди не задействуют и
одного процента своих возможностей, даже не подозревая о них.
Затем он взял со стола листок и, дописав в него ещё несколько
строк, сказал:
— Виктор, я уверен, что если вы поверите мне и сделаете то, о
чём я вас попросил, то у вас возникнет много вопросов. Я здесь
написал мой адрес на Крите, а ещё летом, где-то в начале августа, я
буду две или три недели в Ново-Валаамском монастыре. Слышали про
такой?
Ярский отрицательно покачал головой. Слова Николаса доносились
фоном, как сквозь дымку помутнения разума. Он слышал, что тот
продолжает говорить, но смысл слов проходил мимо, не задерживаясь в
мозгу.
— Вижу, согнутая монетка не даёт вам покоя, — тихо усмехнулся
Николас. — Ладно, я написал адрес, это Финляндия, очень красивые
места. Если захотите получить ответы, я буду рад встрече. — Он
посмотрел на Виктора и как-то по-отечески добавил: — Мне кажется,
всё у вас будет хорошо. — Помолчав немного, Николас вдруг сказал: —
Спокойной ночи, — лёг на свою полку и мгновенно заснул.
Виктор только покачал головой, машинально сунул исписанный вдоль
и поперёк листок в карман джинсов, вздохнул и тоже полез на свою
полку. Поезд подъезжал к Ярославлю.
* * *
Проснулся Виктор от громкого голоса проводницы: — Просыпаемся,
подъезжаем к Москве.
В купе разговаривали, тихо, вполголоса. Он повернул голову.
Внизу сидела молодая женщина приятной внешности и что-то
рассказывала девочке лет семи-восьми, видимо, своей дочке, а та
слушала и что-то рисовала на листочке цветными карандашами. Мама
заметила, что сосед не спит, поздоровалась.
— Доброе утро, — ответил Виктор.