Точнее Филип так думал, пока не был вынужден перехватить руку,
что почти ударилась об край и аккуратно сжать горячий кулак в своих
ладонях. И когда это произошло девочка чуть-чуть успокоилась и
легла неподвижно. Филип надеялся, что так продлиться до самого
конца, что явно был слишком близок. Но к его несчастью кошмар ещё
только начинался.
При тяжелой болезни, когда организм находиться на грани, может
наступить момент облегчения. И такое облегчение пришло и к Татьяне,
которая открыла глаза и зашарив взглядом в поисках родного
человека. И нашла. Впившись своими алыми как настоящий рубин
глазами в янтарные брата, она с трудом постоянно прерываясь
сказала:
- Бра…тик, ты… пришел... Ядв… сказала… что ты бросил меня…
Отправился… пить…все…веселишься.
От этих слов Филип едва не вздрогнул. Мысль о том, что пока его
похоже единственный родственник умирал в этом тусклом месте, его
донор пьянствовал в кабаке, едва не заставили его сжать руку
сильнее. Руку и так совсем тонкую, которую казалось любое касание
может поранить. Но не выдавав обуревающие его чувства, он лишь
чуть-чуть ободряющее приподнял уголки губ, сказал: - Меньше слушай
эту дрянь. Как я могу где-то пить пока мы болеешь сестренка. Вот
поправившись сама ей розги выпишешь.
На эти слова лежащая ничего не ответила, лишь продолжала
смотреть на него, как на величайшую драгоценность. И под этим
взглядом Филип снова захотел убежать. Он боялся. Он боялся что
лежащая перед ним вот-вот поймёт, что перед ней не брат, а чужак. И
тогда эти глаза и так наполненные страхом и усталостью,
окончательно потонут в кошмаре.
Он почувствовал, как по щекам у него побежала влага, как и у
девочки. Она не отрывая взгляд подняла вторую руку и провела ею по
своим скулам, так и не утратившие детскую округлость, но
заострившиеся под влиянием болезни.
Это было последнее осмысленное усилие Татьяны. Дыхание её стало
замедляться, левая рука упала на грудь, левая бы тоже выскользнула
из ладоней Филипа, если бы он их не удержал. Но страшнее всего было
видеть, как начали закрываться всё более мутнеющие глаза.
Он продолжал держать эту маленькую руку и дальше. Пока не
пробежала последняя судорога, пока девочка не выпустила последний
вздох. И ещё немного. Казалось, что если он не отпустит руку, то
девочка будет жить… Но холод быстро распространялся по
разгоряченному телу, по которому перестала бежать кровь. И только
тогда юноша в теле мальчика, аккуратно положил вторую руку поверх
первой на груди, после чего потянувшись закрыл глаза окончательно.
Глаза, которые до последнего смотрели на человека, что бы столь
дорог Татьяне. Брата, которого здесь не было, но разве это было
важно для неё, если она не знала?