Второй момент напрягал ещё больше. Несмотря на тотальный бардак
и хаос, сверху не спускали команд. Непосредственного руководителя с
утра не было на месте. Единственный его заместитель, который вышел
на работу, отдал единственный приказ - “ждать приказов”. Было бы
смешно, не будь так грустно.
Определённые контакты у бывшего генерала остались и он пытался
пробиться хотя бы к кому-то. Вдруг там не знают, что творится на
улицах? А если доложить, да в деталях, то дойдёт.
Но скоро стало понятно, что в центральном аппарате тоже почти
никого нет на своих местах. Сплошные замы да помощники. Да и те
стремительно исчезали. Вроде только что говорил с тем, кто замещал
министра, а теперь звонок по служебному не проходит.
Понятно всё стало чуть позже. Когда ему сам позвонил старый
знакомый из весьма специфического департамента специфической
службы. И коротко обозначив ситуацию, как “полный п****ц”,
посоветовал свалить из столицы. Намекнув, что первые лица на связь
точно не выйдут. То ли закрылись в бункерах, то ли мертвы - по
контексту было непонятно. Но собеседник был уверен, что наверху не
осталось никого, готового взять на себя ответственность.
Вспомнив разговор, Воронцов зарычал от бессильной ярости и
врезал кулаком по столу. Да, есть кому брать ответственность! Вот
он, готов! Только что тут сделать можно? Заявиться в министерство и
объявить себя исполняющим обязанности министра? Кто его там слушать
будет? Все поржут в лицо или отдадут честь, выслушают приказ, да
убегут.
Даже если что-то выгорит, как всё это остановить? Пули этих
уродов не берут. Танками давить? Так, где их взять. И
неповоротливые они, эти танки. Пока такой до “сверха” доберётся, он
или машину попортит, или экипаж прикончит. А то и просто расплавит
технику, к херам. В самом лучшем случае, сбежит. Да и использовать
такое вооружение в городе - не самая хорошая идея.
Майор поднялся на ноги, собравшись всё-таки достать из сейфа
припрятанную на чёрный день бутылку, но уже в следующую секунду
рухнул вниз. Грудную клетку изнутри жгло и ломило, а обе руки
окутались белым сиянием.
Несколько мгновений офицер рассматривал свои пальцы. Даже пару
раз двинул ими, чтобы убедиться, что это не галлюцинация. Нет, это
было как раз то, о чём он думал. Мысль, которая смутной идеей
возникла этим утром, а к полудню стала жгучим нестерпимым желанием.
Теперь оно исполнилось.