– Ты бьёшься за животных, а я бьюсь за людей, – закончил
Григорий Ефимович.
Чёрный заворчал, и я понял: когда я нечаянно выпустил Чёрного,
тот был слишком слаб, и только поэтому Григорий Ефимович остался
жив.
Но почему тогда сидевший во мне бог помогал мне в исцелении
Григория Ефимовича?
Ответ пришёл с небольшим запозданием, словно Чёрный колебался
сказать или нет, но потом решил признаться: «Чтобы ты быстрее обрёл
силу. Мне нужен сильный слуга. Грядёт большая…»
– Я тебе не слуга! – закричал я. – Я. Просто. Тебя. Кормлю.
Потому что это неправильно – морить голодом. Хоть животных, хоть
людей, хоть богов! Но я тебе не слуга!
И Чёрный притих. Я почувствовал его вздох. Он встряхнулся, как
большущий бурый медведь, и лёг, положив огромную голову на мощные
лапы.
Он уже не выглядел изморённым. Его шерсть лоснилась. И она
больше не была чёрной, она стала бурой, как у медведя. Да, у
Чёрного теперь была шерсть! Все клочки тени, что вошли в меня в
подвале, объединились в один образ – огромного медведя! Причём,
медведь внутри меня был гораздо больше, чем я. Как такое могло
получиться, я не понимал. Но так было. И мне приходилось с этим
считаться.
– Вы сразу поняли, что я выпустил Чёрного? – спросил я у
Григория Ефимовича.
Он покачал головой.
– Я надеялся, что нет. Я надеялся, что успел захлопнуть
дверь.
Чёрный снова угрожающе заворчал.
– Ты же не в подвале сейчас, чего ворчишь? – успокоил я Чёрного,
и продолжил расспрашивать Григория Ефимовича: – А когда вы
догадались? Или вам Боря сказал?
– Я догадался. Потому что перестал слышать его… – Григорий
Ефимович замолчал.
И тут я вспомнил, что парни больше не шарахаются от подвала. Не
то, чтобы совсем перестали, но теперь сторонятся как-то по
привычке. А вот почувствовали ли они Чёрного во мне, изменилось ли
отношение ко мне, я не знал – мне в последнее время было не до
того.
Григорий Ефимович пошевелился, укладываясь поудобнее, потом
посмотрел на меня и неожиданно продолжил:
– Когда Борис сказал, про Велеса, я не знал, верить или нет. Но
когда увидел тебя сегодня, все сомнения прошли.
– Это так заметно? – Я испугался, что если видно, то Сан Саныч
мог догадаться.
Я не знал почему, но именно от Сан Саныча мне хотелось утаить
Чёрного. Не знаю, может, беседа с ним в допросной комнате с
цепочкой автоматной очереди так повлияла.