Демонический принц молча смотрел на Тан Сюэхуа, не говоря ни
слова.
Должно быть, вот о каком уровне сложности шла речь. Не просто
мир и населяющие его монстры усилились, тяжелее стало
взаимодействовать с некоторыми персонажами. Если Тан Сюэхуа сейчас
вытащит заклинателя, то обидит или даже предаст демона. А если
послушается Скитальца, то пойдёт против устоявшихся отношений в
мире, и никто не знает, чем обернётся тот или иной путь.
Как будто играя в игру, Тан Сюэхуа решила, что демон в союзниках
ей пригодится больше, поэтому ответила:
— Даже если демон, он всё равно мой друг. Раз Его Высочество
хочет, чтобы братец-заклинатель попросил о помощи, то пусть просит,
иначе мы уйдём.
Оба юноши замерли от удивления. Скиталец удивился, что глава
пика Мрачной Яблони вдруг встала на его сторону, даже возгордился
собой и высокомерно задрал голову. В то время как у Чжао Умэна чуть
челюсть не отвалилась — в таком шоке он пребывал от поведения
сестры по вере.
— Предательница!
Гордость заклинателя не позволяла унижаться перед демоном.
А вдруг Тан Сюэхуа допустила ошибку? Может, Система проверяла,
достойна ли она вообще зваться главой пика Мрачной Яблони? Вдруг,
защищая демона, она сама подписала свой смертный приговор? И
покарает её уже не Ху Цюэюн, а заклинательский мир застанет взойти
на эшафот, выдернет золотое ядро и разрушит его на её глазах, а
затем она сама в муках умрёт от невыносимой боли.
С другой стороны, тогда вряд ли её убьёт главный герой — она же
встала на сторону демонов.
Чжао Умэн не унимался, барахтаясь в паутине:
— Да как вы смеете?!
И сделал только хуже.
И мелкие, и крупные пауки почувствовали сильное шевеление
паутины и устремились в его сторону. Они уже ползли не по земле и
деревьям, а максимально быстро передвигались по сплетённой ими
паутине. Пусть солнце всё ещё пряталось за облаками, но было не так
темно, как до этого. Тан Сюэхуа прекрасно увидела не только мелкие
красные глаза, но и огромные шипы на лапах.
Она и Скиталец продолжали парить на мече.
Что делать? Не бросать же гордого заклинателя умирать! Однако
теперь отвернуться от своих же слов было бы слишком странно,
неправильно.
Какое везение! Чжао Умэн сам растерял свою гордость, когда
почувствовал, как один из крупных пауков пополз прямо по паутине в
его сторону, ощутил сильную тряску и закричал: