— А-Гэн, что-то случилось?
Главный герой только сильнее вспыхнул и опустил голову ещё
ниже:
— Ничего, шицзунь!
Несколько секунд они стояли в тишине: Тан Сюэхуа не понимала,
где ошиблась и как успокоить ученика, а Ху Цюэюн не решался
объяснить причину своего визита.
— Шицзунь… Этот ученик хотел подарить Вам это…
Он достал из своего рукава светло-жёлтый веер и протянул
учителю. Глава пика Мрачной Яблони с удивлением приняла подарок и
рассмотрела ближе: веер украшен цветами, причём напоминали они
метку демонов. Местами узор шёл неаккуратно, лишние штрихи, где-то
подтекало. Однако общего впечатления это не портило — от веера
веяло теплом. Неужели ученик сделал его своими руками?
Тан Сюэхуа улыбнулась, махнула веером несколько раз и прикрыла
своё лицо:
— Спасибо тебе, А-Гэн.
Она только недавно вспоминала, что хотела бы приобрести такой
предмет, но не делала ни попытки отправиться на поиски торговцев,
даже в деревне об этом не подумала.
Главный герой слегка приподнял голову и обеспокоенно посмотрел
на учителя:
— Шицзунь не злится?
— С чего бы мне злиться?
Чтобы показать хорошее расположение, Тан Сюэхуа подошла к юному
заклинателю и взъерошила его волосы. Ей очень нравилось их трогать,
мягкие и пушистые, оставалось только надеяться, что главного героя
это не бесило.
На лице Ху Цюэюна Тан Сюэхуа видела удивление, смущение,
беспокойство. Брови приподняты, взгляд бегал туда-сюда, затем
ученик и вовсе опустил голову, но не успел встревожить учителя и
сказал:
— Спасибо, шицзунь.
Глава пика Мрачной Яблони вновь взъерошила его волосы и тепло
улыбнулась:
— За что ты благодаришь меня, А-Гэн?
Услышав обращение, главный герой ещё больше залился краской. Он
поднёс руку к груди и мягко сжал её в кулаке, на лице тоже
появилась улыбка. Не та злорадствующая, которую представляла Тан
Сюэхуа при чтении, а добрая, искренняя.
— Просто спасибо, шицзунь.
Его руки напряглись и сжались в кулаки ещё сильнее, однако на
лице не было ни тени злости. Глава пика Мрачной Яблони могла лишь
предположить, что главный герой пытался сдержать какой-то порыв.
Неужели он расстроился и хотел убежать? Опять она что-то делала не
так…
Ей и в голову не приходило, что больше всего на свете ученик
хотел сейчас обнять её — родного человека, как мать, о которой в
новелле почти ничего не рассказывалось, если вообще
упоминалось.