Подхватив спасенную девочку на руки,
Златена пошла рядом с Миху, который так и не снял свои очки.
На первом же привале, в глухом лесу,
когда прогалина осталась далеко позади, Златена, уложив на траву,
заснувшую от усталости и пережитого на ее плече Энки (так звали
девочку), подошла к Расту Смеле с вопросом.
– Почему мы не убегаем сейчас, как
это было вчера?
– Славен понимает язык рилов. Я снял
с убитого рила коммуникатор и отдал его Славену. По коммуникатору
мы можем слышать переговоры командиров ближайших поисковых групп.
Славен слушает их переговоры и передает их мне. Рилов поблизости
нет. Поэтому мы и не бежим, как вчера.
– Еще вопрос можно?
– Спрашивайте!
– Зачем вы застрелили мальчика,
капитан?
– Он был обречен. Ему выжгло часть
позвоночника. Оставить его живым на поляне – отдать на потеху
рилам. Попади он к ним еще живым, он умирал бы страшной смертью и
умирал бы долго. Рилы умеют и любят продлевать мучения своих жертв.
Забрать малыша с собой мы также не могли. Он был бы обузой для нас,
и спасти его не было никаких шансов. Ему все одно оставался день –
два жизни. Вот только, если б его подняли с места, где он лежал, он
бы начал страшно мучится от боли и мучился бы до самой смерти.
Простите, но я не садист – мучить перед смертью того, кто все одно
умрет, и наблюдать, как он умирает в мучениях. А так он умер быстро
и почти без боли.
– Извините, капитан, за мои сомнения.
Вы все сделали правильно.
Златена повернулась, чтобы идти к
Энки, когда перехватила, полный ужаса, взгляд гарнии Аримы,
направленный на Раста Смелу.
– Он убийца! – обратилась гарния
Арима к принцессе, когда та поравнялась с женой гарна Осии. –
Безжалостный убийца!
– Он не убийца, а реалист! – жестким
тоном отрезала Златена. – Настоящие убийцы не те, кто пресекает
чужие мучения, а те, кто зная, что человек обречен и будет умирать
долго и в мучениях, не дают ему умереть быстро и безболезненно. И
они не просто убийцы, они еще и мерзкие садисты, растягивающие
чужие страдания красивыми словами о бесценности человеческой жизни
и, что никто (даже он сам!) не вправе забрать у человека его жизнь,
как бы он не мучился. Лучше пусть мучается и страдает, но живет!
Именно эти болтуны – идеалисты и есть настоящие убийцы с
садистическими наклонностями. Или же они слюнявые, ужасно боящиеся
смерти, гнидки, способные на любые подлости и гадости, готовые
выносить любые унижения, страдания и мучения, только бы как можно
дольше растянуть годы своей жизни. Они тоже выступают
пропагандистами идей, что мучающегося человека, даже если тот
неизлечимо болен, трогать нельзя, пусть лучше живет и мучается, чем
ему помогут умереть быстро и безболезненно.