Ника Теодора не интересовали офицеры,
попавшие под трибунал за воровство или растрату, за большие потери
в бою или грубость в отношении подчиненных, за трусость и клевету
на сослуживцев и прочие, подобные статьи, обнажавшие порочность
человеческих натур или гнусность конкретных личностей.
Полковника интересовали лишь те лихие
парни и мужи, кто не мог сдержать свои боевые порывы в рамках
Устава. Те, кто рвался в бой, те, кто вел бой, наплевав на глупые
или трусливые приказы, те, кто с горсткой бойцов прорывался к
своим, оставляя, вопреки приказа, безнадежные или утратившие
какое-либо значение позиции, и им подобные.
Для большей объективности Ник Теодор
просмотрел не только личные дела заинтересовавших его узников, но и
личные дела тех, кто своим приказом отдал под трибунал этих
офицеров. Если приказ отдать провинившегося под трибунал отдавал
талантливый, боевой, храбрый офицер, умелый в бою – это было одно.
Тут еще надо было подумать. А если очередная армейская серость в
погонах – то…
Едва Ник Теодор расположился в
комнате для допросов – эти комнаты Нику Теодору и его офицерам
любезно предоставил начальник местного отделения трибунала – как
сержанты тюремной стражи ввели первого из намеченных для
беседы.
Двухметровый гигант взглядом полным
презрения окинул сидящего Ника Теодора, но доложился по всей
форме.
– Старший лейтенант Лихачев, седьмая
рота второго полка двести пятнадцатой дивизии сектора Вегас. Ожидаю
трибунала согласно статье 85 полевого Устава армии!
– То же, что 97-я в Уставе флота
(неподчинение приказам вышестоящего командира), – мелькнуло в
голове Ника, и полковник кивнул, указывая глазами на пустой
стул.
– Садитесь старлей… Теперь коротко и
по существу: почему вы здесь?
– Какая разница. Все одно посадите
или отправите рядовым в штрафную роту.
– Я не офицер трибунала. Выполняйте
мой приказ или убирайтесь в свою камеру ждать суда!
Ник по опыту знал: с такими
церемониться не к чему. Старлей удивленным взглядом посмотрел на
полковника.
– Мы сражались на Меде. Моя рота
держала оборону рядом с ребятами из 199-й пехотной. Рилы вклинились
в порядки 199-й и начали ее теснить, но при этом оголили свой фланг
перед нами. Я запросил у командира батальона разрешения ударить со
своей ротой во фланг рилов. Комбат запретил мне это. Он, видите ли,
был в ссоре с комбатом соседей. И когда я понял, что ребят из 199-й
вот-вот опрокинут и прорвут наш фронт, я, без приказа, поднял роту
в атаку. Рилов отбросили, а меня сюда по 85-й. А мне плевать! –
вдруг разозлился Лихачев. – Я горд, что помог соседям удержать
фронт и не дал рилам пройтись по нашим тылам!