Ещё один костёр. Мужчина с острым лицом и густыми бровями что-то
шепчет соседу — коротышке с круглыми глазами. Сосед кивает, но
взгляд у него потерянный, отсутствующий.
— Мы тут зачем… да?
Голос звучит как-то неестественно, будто он сам не верит в то,
что говорит.
— Зачем… найдём… выживем…
У коротышки голос высокий, срывающийся. Рост почти как у
провожатого, только этот моложе. Куда моложе и бледнее. Кивает, но
явно боится даже своих собственных слов.
Эти двое находятся под шатром серого цвета. И не такого, как у
моей группы. Светло серый, в отличии от нашего мутного. Вряд ли они
осознают, куда попали, и что происходит. Не сильно радостнее
девчонок по соседству. Не все стремятся уплывать в неизведанное, не
все готовы были покинуть родные края. Два человека.
— Ауч!
— Простите.
Угораздило засмотреться и врезаться в парочку голубков, смиренно
гуляющих под ночным небом. Оба в желтых одеждах, как на подбор…
— Ничего страшного, свежее семя! Это в порядке вещей:
залюбоваться звездами и не заметить прохожего!
Парень улыбается и крепко обнимает спутницу.
— Да-да! Мы и сами часто сталкиваемся с угощаторами да
плясунами. Не страшно!
— Благодарю за чуткость.
Пара растворилась во тьме и толпе прохожих.
Кроме прибывших на плотах — народу гуляк немало. Кто-то танцует
под факелами, кто-то жонглирует горящими булавами, иные играют на
флейте и других инструментах… Причем явно свежих. Не таких, как у
нас в Бахчисарае, «музейных» вариантах.
Продавать тут — все также: никто и ничто не продает. И не
меняет, как на базаре. Угощают. Сами угощаются. Живут полной
жизнью. А наши шатры — так, «домишки» на проспекте ночной бурной
жизни.
И я сейчас — один из прохожих. В принципе, меня в моем
одноцветном наряде и не отличить сильно от местных. Но все равно
помнят и видят, что я не «свой». Выделяюсь. Но чем — без понятия.
Смешайся с толпой сейчас любой из приплывших — я бы не раскусил.
Ориентируюсь сейчас по кострам у шатров, где не совсем обычные для
местности не разноцветные люди… Хотя может я ошибаюсь, и это просто
здесь кто-то живет? Может. Но слишком они уж… Иные. Не такие
безмятежно счастливые и расслабленные.
Напротив лагеря шатров упадка и безнадеги — мужчина и девушка
ведут оживлённый спор. Мужчина размахивает руками, его голос
грубый, хриплый, словно много лет курил, а теперь не может
остановиться. Его голос рвётся на крики.