От негодования, он вскинул руку и указал в сторону зала.
— Кода ты станешь сталой, я буду насильна тебя этой пакостью
калмить! А еще блоколи, цветной кафустай и кабаками! И все бес
соли! Ты познаешь мои муки, селовесиска!
Говорил он уверенно, с угрозой, хмуря брови, но спустя несколько
секунд, гнев его спал, и личико приобрело обреченное выражение. Его
взгляд опустился на пухленькие руки, покрытые складками, после чего
он добавил:
— ...но потом.
Ребёнок развалился на спине, с гневом смотря на висюльки над
головой, и пролежал так несколько минут, но тут в животе
заурчало.
Борис, ласково называемый мамой Буся, снова сел и обреченно
посмотрел на баночку с тыквенным пюре.
— Меня не сломили темнисы Алтаса! Я вел полчися на бой! —
проговорил он, снова подогревая в себе гнев. — Тебе не сломить
меня! Я не сдамся!
Малышь подполз к стенке, протянул руки к столику у кроватки, а
затем ухватился за край.
— Я смогу... смогу! — прокряхтел он и подтянул к себе столик.
Затем еще и еще, пока не достал до баночки с детским питанием. —
Ефть!
Довольный ребенок хотел протащить баночку внутрь, но та не
пролазила между пластиковых палочек, что ограждали его от свободы.
Тогда он поставил ее на стол и обмакнул туда руки.
— Так будет со фсей дрянью, что ты меня колмишь! — заявил он и
принялся размазывать тыквенное пюре по кроватке, постели, подушке и
даже по себе. — Ты познаешь мателинские муки! Дай мне мясо,
дула!
Малыш оказался не только злобным, но еще и крайне кропотливым,
равномерно распределяя тыквенное пюре по кроватке, словно шпаклюя
ее. Затем он принялся наносить пюре на одеялко, но тут ему в голову
пришла идея:
— Луны! — осенило его. — Я могу лисовать луны!
Быстро перебрав в голове варианты рун, он откинул одеялко в
сторону и принялся рисовать, но, к его огорчению, пюре в баночке
закончилось.
— Твою мать... — ругнулся он, с огорчением смотря на пустую
баночку.
В этот момент из зала послышалось веселое щебетание матри:
— Ну, что вы! Мне совсем не трудно! Обращайтесь ещё!
— Хе-хе-хе-хе... — злобно захихикал малыш и уселся на задницу, с
предвкушением ожидая реакции женщины.
— Бу-у-уся! Что ты натворил! — воскликнула женщина, обнаружив
ребёнка, перемазанного пюрешкой. Тот с довольной миной восседал в
перемазанной едой кроватке и махал во все стороны перепачканым
одеялком.