— Ну... мальчишка может быть талантлив, — задумчиво предполагает
Туташев старший. — Дворянство он справляет для того, чтобы после
себя хоть что-то оставить. Насчёт земель — к императору пошёл,
потому что он всем успел насолить так, что ему острова в Белом море
выделят максимум. А вот то, что всё в одном документе и лично у
императора...
Тут Вадим Алексеевич поднял взгляд на сына.
— Это всё так, ширма. Что-то задумал старый змей.
— Вот и я про то же, — кивнул ему сын. — А к тебе пришёл, чтобы
разрешения спросить на расследование.
Мужчина отхлебнул сильно расслабленного вермута, затем ещё раз
пробежался глазами по документам, выискивая то, что пропустил,
после поднял взгляд на сына и произнёс:
— Нет, Женя. В это мы не полезем, — спокойно ответил он и,
заметив недовольную гримасу отпрыска, пояснил: — Мы только недавно
от дела с тем убийством отбрехались. Слава богам, нас как Ляшевых
не размазали. Смотри внимательно, дело императорского рода. Он в
курсе того, что Красницкий затеял, если не сам это придумал.
Красницкий как шавка верная — за императора будет, даже если тот
решит в крови империю утопить. Поэтому — не лезь.
— Но явно же что-то намечается. Просто взять и забыть?
— Ты уже большой мальчик и хорошо с нашей СБ управляешься, а до
сих пор в голове ветер гуляет. «Не лезь» — это ничего не
предпринимай. Собирай информацию, смотри по углам, слушай. Надо
собрать информацию и Котовым отнести.
— Котовым? — нахмурился парень.
— А кто нас прикрыл в последнем следствии? Они и прикрыли. Без
них с нас бы тоже спросить могли. Ну и мы им ответный реверанс, так
сказать, — тут глава Туташевых закрыл папку и взвесил в руках. —
Только с этим не пойдёшь. Нарой что-нибудь посерьёзнее. Если
получится — разберись, что он задумал. С этим можно уже куда-то
идти.
— А Котовым он зачем?
— О-о-о... Красницкий много кому насолил, но с Котовыми у
него... особо тёплые чувства, — ответил Вадим Алексеевич и
отхлебнул из бокала. — Они будут рады любой возможности ему
подгадить.
***
Боря сидел в своей комнате и с задумчивым видом листал книгу, на
обложке которой была надпись «Гистология».
Сидел он прямо на полу, откинувшись на огромного плюшевого
медведя. Отражение на створке шкафа же занимало совершенно другую
позу. Копия Бориса лежала на спине, закинув ноги на медведя и
читало книгу, держа ее перед собой на вытянутых руках.