Денис развернулся, усмехнулся.
— Говори.
— Да что тут говорить, врезала я ему! Прилюдно. Но, знаешь, сам
виноват! Я конечно всё понимаю, бывает и кофе разлил, и сок там
какой-нибудь, но блин, во-первых, я сто раз запрещала жрать в
салоне, а во-вторых — нагадил, так можно хотя бы помыть за собой?
Почему я приклеиваюсь к сиденью? У меня юбка из натурального шёлка,
между прочим, и на ней теперь катышки! Прям на заднице!
Денис вдруг сдавленно рассмеялся, и даже лицо ладонью прикрыл,
пытаясь сдержаться. Но быстро взял себя в руки.
— Макс? Что скажешь?
— Да причём тут сок? Она в принципе руки распускает по любому
поводу, а меня это не устраивает, Бать! Я ж ответить-то ей не
могу!
— А кому можешь? Мне что ли? Тогда, может, снова ко мне пойдёшь?
Я давно об этом подумываю, да Милаха не даёт. Защищает тебя,
прикинь, а ты свалить от неё хочешь! Так давай ко мне на
перевоспитание, и обратно к ней! Я ж так понимаю, проблема в твоей
дисциплине?
— Да уж лучше к тебе, Бать! Ты хотя бы из-за ерунды не
бьёшь.
Денис выдохнул, мотнул головой.
— Детский сад. Вы ещё горшками подеритесь! Может, думаете мне
больше заняться нечем, кроме как бредни ваши слушать?
— Я не хочу больше с ним, — упрямо сцепила я руки на груди. — У
меня терпение кончилось.
Пауза.
— Как хотите, — устало махнул рукой Денис. — Но тебя, Макс, я не
отпускаю. Просто перекину, понял? Мне сейчас надёжные люди край как
нужны.
— Спасибо, Бать.
— Спасибо... Она тебя на спор выиграла, а ты не можешь уяснить,
что в салоне жрать запрещено. Да вы идеально друг другу подходите,
ребят! У вас даже срачки полюбовные, детские! Ладно. Завтра жди
звонка. А на сегодня всё. Отбой.
— Зачем ты с ним так?
Денис стоял у выхода из лифта в пол-оборота ко мне. Глаза
закрыты, подбородок чуть вздёрнут, руки в карманах. Спит на
ходу.
— Как так?
— В лоб! Я на его месте тоже не стала бы оправдываться.
— Ты девка, тебе можно ломаться. А он мужик, а прибежал ко мне
жаловаться на твой дурной характер. Я даже охренел, не ожидал от
него. Потому и прижал, что хотелось глянуть, насколько он обабился.
— Помолчал, и показалось, даже, что снова заснул. Но нет. — Ты его
реально испортила, Милах. Всего за четыре месяца.
Двери разъехались, и Денис вышел в подъезд. Я следом.
— Ну и всё равно, кто так делает? Можно же было как-то помягче
разговор начать, сказать, мол, вот Люд, Максим говорит, что...