— Блядей своих по гостиницам вози! — крикнула прямо в лицо и в
новом приступе истерики замолотила, не глядя: по его лицу, по
плечам и рукам. — Боярскую свою, вози! Пусти меня, слышишь? Я всё
равно уйду! Не удержишь!
Он поднялся.
— Ладно. Пусть к матери, если хочешь. Но тогда я сам тебя
отвезу!
— Нет!
— Значит, я просто закрою тебя здесь! — он сорвал ключи с
крючка, и я поняла, что ведь и правда закроет.
— Стой! — Поднялась, подхватила с полочки сумочку. — Хрен с
тобой. Вези.
Ночь, дороги пустые, куда ни плюнь — мигающие жёлтые... А он еле
плетётся. Глянула на спидометр — сорок. То-то мы уже полчаса как
едем, а ещё даже не полпути. И это при том, что днём он редко когда
ниже сотни топит. По городу!
Сначала молчал. Одну за другой смолил свой «Парламент» и искоса
поглядывал на меня. Магнитола тихо, на границе слышимости, играла
что-то незнакомое, вынимающее душу, хотя вроде и не медляк. Потом
попытался положить ладонь на моё колено — я дёрнулась, вжимаясь в
свою дверь, и он тут же убрал. Побарабанил по рулю. Совсем выключил
музыку.
— Это Климыч. — Голос был ровный, но насквозь пропитанный
смертельной усталостью. — Он завод отжимает. И весьма успешно,
потому что хорошо подготовился. Потому что я скорее на самого себя
подумал бы, чем на него. Потому что друг... Был. С правом подписи и
полным пониманием теневых схем. Всё ж через него делалось, и во
многом с его подачи. Мы же с самого первого дня вместе. — Вздохнул.
— И если бы только завод... — Снова закурил. — Олежка не поленился,
подстраховался: по всем фронтам такой херни наворотил, и так
красиво приурочил к отжиму Вуд-Люкса, что я не знаю, за что и
хвататься-то теперь. То ли сливать деревообработку, чтобы хоть
как-то с остальным совладать, то ли сделать ставку исключительно на
завод: там ведь реально золотое дно, и если продолжать рыть его
дальше — через экспорт, через госзаказ и расширение производства,
то и на хер ничего остального не надо... Но блядь, как выбрать, это
же... Я часть жизни на это променял, восемь грёбанных лет говна и
крови. Как выбрать?
Я по-прежнему смотрела в окно. Не хочу. Не мои проблемы. Сам
говорил — не лезь.
— Мне реально без Боярской сейчас никак, Люд.
Я фыркнула. Дебил. Если уж ты Климыча просрал, то за этой сукой
и подавно не уследишь.
— Она ведь мне Климычем за последний год весь мозг вынесла. А я
не верил. — Усмехнулся Денис. — Я у него за каждый её наезд
напрямую спрашивал, по-пацански, а он ржал и все стрелки обратно на
неё переводил. И вот ему-то я верил, потому что как раз незадолго
до этого отворот ей дал. Ну... в личном. Думал, мстит. А когда с
землёй под храм херня началась — чуть не выгнал её сгоряча. По всем
признакам крысу чуял, с друганом Олежкой, блядь, советовался. —
Снова усмехнулся. — А по итогу, под московскую крышу меня именно
Боярская и вывела. И если бы не её многоходовки, кто знает, может в
СИЗО бы сейчас куковал. С долгосрочными перспективами.