Леди Снируэл. Бедный Чарлз!
Джозеф Сэрфес. О да, сударыня! Несмотря на его пороки, его нельзя не жалеть. Я был бы рад, если бы мог хоть чем-нибудь ему помочь; потому что человек, бесчувственный к несчастиям брата, хотя бы они были порождены беспутством, заслуживает…
Леди Снируэл. О боже! Вы собираетесь читать нравоучения и забываете, что вы среди друзей.
Джозеф Сэрфес. Да, вы правы. Это изречение я приберегу для сэра Питера. И все-таки было бы добрым делом спасти Мэрайю от этого гуляки, который если и может быть исправлен, то только особой, обладающей вашими высокими достоинствами и умом.
Снейк. Леди Снируэл, мне кажется, к вам кто-то пришел. Я пойду переписать письмо, о котором я вам говорил. Мистер Сэрфес, мое нижайшее.
Джозеф Сэрфес. Сэр, мое глубочайшее.
Снейк уходит.
Леди Снируэл, я очень жалею, что вы оказываете доверие этой личности.
Леди Снируэл. Но почему?
Джозеф Сэрфес. Я недавно обнаружил, что он часто беседует со старым Раули, который был дворецким у моего отца и, как вам известно, никогда не принадлежал к числу моих друзей.
Леди Снируэл. И вы думаете, он может нас выдать?
Джозеф Сэрфес. Несомненно. Я вам ручаюсь, леди Снируэл, у него не хватит честности быть верным даже собственному негодяйству. Ах, Мэрайя!
Входит Мэрайя.
Леди Снируэл. Мэрайя, дорогая моя, здравствуйте! Что случилось?
Мэрайя. Ах, там к моему опекуну пришел этот противный мой поклонник, сэр Бенджемин Бэкбайт, со своим отвратительным дядюшкой, Крэбтри. Я потихоньку скрылась и прибежала сюда, чтобы их не видеть.
Леди Снируэл. Только и всего?
Джозеф Сэрфес. Если бы вместе с ними явился мой братец Чарлз, вы, вероятно, не были бы так испуганы.
Леди Снируэл. Как вы несправедливы! Смею вас уверить, что все это не так: просто Мэрайя узнала, что вы тут. Но, дорогая моя, что же такое сделал сэр Бенджемин, что вы его так избегаете?
Мэрайя. Ах, он ничего не сделал, но он слишком много наговорил. Его разговор – это сплошной пасквиль на всех его знакомых.
Джозеф Сэрфес. Да, и хуже всего то, что нет никакой выгоды не быть с ним знакомым, потому что он совершенно так же готов очернить постороннего, как и лучшего своего друга; и дядюшка у него точно такой же.
Леди Снируэл. Но нельзя все-таки отрицать, что сэр Бенджемин остроумный человек и притом поэт.
Мэрайя. Что до меня, сударыня, то я должна сознаться, что остроумие теряет цену в моих глазах, когда оно соединено со злостью. Вы согласны, мистер Сэрфес?