13 августа генерал Алексеев предписал общий отход на
линию Средний Неман Гродно — Кобрин. 3-я армия, имевшая в первых
числах августа упорнейшие бои у Влодавы, эвакуировала
Брест-Литовск. Все Царство Польское было уже отдано врагу, и сейчас
мы начинали уже терять Литву.
У Влодавы особенно жаркие бои шли 3 августа во II
Кавказском корпусе. В последовавших затем боях Кавказская
Гренадерская дивизия прорвалась из окружения в гродненских лесах.
Крепость Брест-Литовск являла картину полного запустения с
кирпичными верками, заросшими травой и кустами. Она, по
свидетельству генерала Б. В. Геруа (тогда командовавшего
Лейб-Гвардии Измайловским полком), производила впечатление
заброшенной помещичьей усадьбы.
Было приступлено к перегруппировке всех наших армий.
13-я армия упразднялась. Ее корпуса переходили в 3-ю, а управление
во главе с генералом Горбатовским перебрасывалось на крайний правый
фланг фронта в Курляндию и образовывало новую 12-ю армию из части
сил 5-й армии и резервов. Прежняя 12-я армия генерала Чурина
вливалась в 1-ю, а эта последняя большую часть своих войск
передавала во 2-ю армию.
Наконец, на 17 августа было назначено создание
нового фронта — Западного из 1-й, 2-й, 4-й и 3-й армий под общим
начальством генерала Алексеева. Три северные армии — 12-я, 5-я и
10-я — должны были остаться в составе Северо-Западного фронта. В
ожидании выздоровления все еще болевшего генерала Рузского они были
объединены под общим руководством генерала Плеве, передавшего 5-ю
армию генералу Гурко.
16 августа XI германская и Бугская армии обрушились
на нашу 3-ю армию. Ковель и Владимир-Волынский были потеряны. 3-я
армия была отброшена в Полесье, и ее отход повлек за собой
отступление остальных армий Западного фронта. 1-я армия
эвакуировала Белосток, а 2-я — Гродно после жестоких боев I
армейского корпуса с 20 по 21 августа с VIII германской армией.
Линия Немана — Буга пала.
В результате всех этих неудач Ставка потеряла дух.
Растерявшись, она стала принимать решения, явно несообразные. Одно
из них — непродуманная эвакуация населения западных областей в
глубь России — стоило стране сотен тысяч жизней и превратило
военную неудачу в сильнейшее народное бедствие.
Ставка надеялась этим мероприятием создать атмосферу
1812 года, но добилась как раз противоположных результатов. По
дорогам Литвы и Полесья потянулись бесконечными вереницами таборы
сорванных с насиженных мест, доведенных до отчаяния людей. Они
загромождали и забивали редкие здесь дороги, смешивались с
войсками, деморализуя их и внося беспорядок. Ставка не отдавала
себе отчета в том, что, подняв всю эту четырехмиллионную массу
женщин, детей и стариков, ей надлежит позаботиться и о их
пропитании.