Зачем я только завела эту тему? В
очередной раз убедилась, что я живу по тому сценарию, который для
меня прописали родители.
- Мда, - Пётр поскреб пальцами
затылок, а я машинально засмотрелась на его бицепс и игру мышц под
его кожей. И почему у меня не т под руки ни карандаша, ни листочка?
– Ладно, Васька, будем жить так…
- Как, Педро?
- Дружно, - посмотрел он на меня
совершенно недружелюбно. – Ты поживёшь у меня месяц, как и хотел
твой папенька, будешь на хозяйстве, пока меня не будет дома. Вся
бабская работа на тебе, кроме мозгоклюйства. Через месяц я со
слезами гордости и восхищения передам тебя твоим родителям. Будем
надеяться, что наивного долбоёба я играю лучше, чем ты.
- То есть вы мне не поверили, что я…
такая? – покрутила я пальцем у своего виска.
- Да нет, - качнул Пётр головой. –
Сейчас смотри, и что-то прям так верится.
- Очень смешно, - закатила я
глаза.
- Хлеб?
- Чуть-чуть, - сдалась я.
- Отламывай. У нас самообслуживание,
- произнес Пётр и вышел из-за стола. Помыл за собой стакан и
поставил его на сушилку.
Кончикам пальцев я отломила небольшой
кусочек от горячей булки и сначала принюхалась к хлебу, практически
прижав его к носу.
Боже! Какой запах!
Открыла глаза и поймала на себя
взгляд Петра, который, похоже, смотрел и ждал, когда я уже попаду
хлебом в рот, а не в нос.
Нерешительно закинула кусочек хлеба в
рот. Приятное тепло коснулось языка, от деликатного хруста на зубах
едва не закружилась голова. Как же это вкусно!
- Молоком запей, - тихо выронил Пётр,
и я послушно отпила немного холодного молока, едва не застонав от
контраста вкусов, которые идеально дополняли друг друга.
- Очень вкусно! – выдохнула я
восхищенно и покосилась на оставшийся хлеб. – Можно еще
немного?
- Ты предашь брокколи? – деланно
возмутился мужчина и улыбнулся, едва заметно кивнув. – Жуй. У тебя
сегодня много работы.
Силы небесные! Кто-нибудь знает, как
остановиться и перестать есть этот невероятный хлеб? А молоко? У
него даже молоко какое-то другое на вкус. Оно будто сливочное,
мягкое, нежное. Не знаю, возможно, дело в банке, которую Пётр
достал из холодильника, но дома, когда я пью молоко из коробки,
вкус у него совсем другой, скорее, водянистый, нежели
сливочный.
Пока я ела, Пётр убрал за собой
кухню, оставив абсолютную чистоту. Наверное, я впервые в жизни
увидела, как мужчина легко и непринужденно моет посуду. Мой папа
дома посуды не касается вообще и готовил он только один раз (до сих
пор помню, как в доме воняла обуглившейся яичницей).