- А я к тебе, Петь, по-соседски, за
солью, - вещала женщина.
По-соседски? Я специально посмотрела
по сторонам.
От этого дома до ближайшего километра
два-три по отсутствующей дороге. Ближе соседей не нашлось? Или у
Петра какая-то особо соленая соль?
- Ну, заходи, - снисходительно
вздохнул Пётр и, оттолкнувшись от перил, ушёл с балкона.
Дамочка в красном, гордо расправив
плечи, будто выиграла олимпиаду по борзости, открыла калитку и
споткнулась о свои же ноги, когда на нее из тенька, чередуя
хрюканье с лаем, выскочил Беляш.
Крупно вздрогнув, баба в красном,
почему-то, предпочла схватить себя за сиськи и только потом решила
покричать и весьма неправдоподобно:
- Петя! Петя! Здесь какой-то пёс! Я
боюсь!
- Он вас больше испугался, чем вы
его, - хмыкнула я и получила в ответ порцию пренебрежительного
взгляда от дамочки из-под слипшихся ресниц.
Как-то быстро она забыла, что только
что испугалась до смерти. Беляш, впрочем, тоже быстро выдохся:
оборвав свой лай, завалился обратно под куст, вероятно, надеясь на
то, что кто-то долает за него. Найда дамочку, вообще,
проигнорировала и развалилась на моём коврике, выместив с него
меня. Пришлось встать и посмотреть на дамочку, которая в своих
босоножках на танкетке была со мной одного роста.
- А ты кто? – чуть скривила губы
женщина, которой на вид было явно за тридцать.
- Помощница Петра. А что? – скрестила
я руки на груди.
Видит Бог, я могла бы быть более
дружелюбной, если бы она не смотрела на меня с таким нескрываемым
отвращением.
- А ничего, - качнула она головой,
поджав губы. Смерила меня еще раз взглядом и гордо пошла в дом. –
Помощница… - услышала я выплюнутое женщиной слово.
Я молча дернула бровями и опустилась
на коврик, где о занятиях йогой пришлось забыть, так как Найда мне
места уступать не собиралась. Поэтому я просто от души погладила и
потискала такую большую и добрую собаку, которая только внешне
казалась грозной и злой. Но на деле она ласковая плюшка. Наверное,
даже Беляш не так сильно радуется моим ласкам, как Найда.
Оставив Найду и Беляша на улице, я
вошла в дом. У порога сняла свои тапочки и с большим трудом
сдержала в себе детское желание пнуть босоножки на танкетке.
Прошла в кухню и, наливая себе стакан
воды, закатывала глаза, пока дамочка пискляво смеялась над тем, что
говорил ей Пётр.